Большая книга ужасов – 56 (сборник)
Шрифт:
– Извини, может, я не то что-то спросил…
– Больно, – кивнула она. – Мне очень больно об этом вспоминать. Но я все равно хочу помнить! Вся земля забита нашей памятью. Чем ниже спускаешься – тем ее больше. Наверное, там, внизу, в гуще лавы, где все плавится и течет огненными потоками, камень превращается в память, а память – в огонь…
Вега вдруг осеклась и закрыла лицо руками.
Сашка придвинулся поближе, осторожно отвел от лица ее ладони. Губам его стало солоно и тепло… Потом у него закончилось дыхание. Он отстранился, нагнулся, и тут она шумно вздохнула и шепнула ему в затылок:
– Ее звали Вега!..
Пахло земляникой,
Евгений Некрасов
Кошмар в наследство
Глава I. Дыра с тысячелетней историей
Нос – воробьиным клювиком, поросячьи глазки без ресниц. Губы что надо: пухлые, сочные. Мерилин Монро, если прикрыть остальное чистой тряпочкой. Минимум средств, максимум выразительности (а неплохо звучит. Надо кому-нибудь продать как рекламный слоган). Самое обидное, что мама у меня красавица и папа не подкачал; я взяла понемногу от обоих, и получилась ходячая нелепость, пирожок со шпротами. С моей внешностью можно потрясти дикого индейца, который не видел белых скво. Только зачем?
– Натаха, не надоело? – Папа повернул зеркальце так, чтобы ему было видно дорогу, а мне не было видно себя. Стало немного легче.
Дребезжа и кашляя, наш пепелац одолевал очередной подъем. Шоссе состояло из одних горбов: десять минут едешь вверх, десять вниз, как по гигантской черепице. На обочинах леса, поля и деревни, так надоевшие, что кажутся одинаковыми и можно подумать, что катаешься по кругу.
Дрюня спал на заднем сиденье, обняв клеточку с морским свином. Вот он красивый (в смысле, Дрюня. Свин тоже, но по-своему). Зачем красота мальчишке? Только портить нервы таким, как я.
Смеркалось, и папа включил фары. Жизнь осталась беспросветной.
Еще прошлой осенью у папы умер дальний родственник, и мы оказались хозяевами ненужного дома в незнакомом городе Нижние Мели. Родители решили, что это подходящий случай, чтобы устроить ремонт в московской квартире. Ясен замысел? У них ремонт, а нас с братом отправить в ссылку и жить с нами по очереди: в июне – папа, в июле – мама, в августе, если ремонт не закончится, подключить бабушку. Меня это злило больше всего. Они будут меняться, а мы все три месяца гнить в этих Мелях, как узники замка Иф.
Протестовать было поздно. В моей комнате уже поселились рабочие-таджики и для почина оторвали обои. Последние два дня перед папиным отпуском я спала в кухне на воняющем пластмассой надувном матрасе и выходила в Сеть со старого ноута. Нижние Мели надвигались неотвратимо, как тайфун. Дрюню, чтоб не ныл, подкупили морским свином, а я просто сказала себе, что все когда-нибудь проходит.
Город начался внезапно, как будто выскочил из засады. Кажется, я только прикрыла глаза, и вдруг колеса забились по булыжной мостовой.
– Нижние, – сбрасывая скорость, объявил папа.
Под цепочкой фонарей-тарелок спали кирпичные особнячки с палисадниками. Самые высокие были в два этажа. На фоне звездного неба темнел силуэт церкви с одинокой лампочкой над входом.
«Ну и дыра», – подумала я.
– Славный городок. Погоди, Натаха, ты в него еще влюбишься, – бодро пообещал папа. – Тысяча лет ему! Туристический центр, все круизные теплоходы здесь останавливаются.
Он как будто не понимал, что пройтись по улицам и вернуться
– А как дяди-Сашин дом стоит! – продолжал нахваливать папа. – К лесу передом, к Волге задом. С утра по росе сбежим к реке, окунемся и – за грибами! Сейчас уже пошли первые грибы, колосовики.
Я сказала:
– Живой не дамся. Лучше давай подумаем, как подключиться к Интернету. Я не Робинзон Крузо, чтоб три месяца выходить в Сеть с мобилы!
– А ноутбук?
– Ноут старенький. Может не потянуть, – намекнула я. По-моему, новенький ноут был бы честной компенсацией за пропавшее лето.
– В Москве же тянул?
– Так расстояние какое!
Папа ламер и не любит в этом признаваться. Ему можно любой лапши навешать – главное, говори уверенно и понятными для него словами.
– У дяди Саши был Интернет. Отдельная линия, – сморозил папа.
Сонные улочки напоминали о рассказах Горького про босяков. Минуту назад я бы поспорила, что при слове «Интернет» здесь тянутся за колами от забора.
– Выделенная, – поправила я. И решила не сдаваться. Не терять же почти уже мой ноутбук из-за того, что у дяди оказалась «выделенка»! – Пап, он же военный был, я видела на фотках: ать-два, через день на ремень. Представляю, какой у него комп. А какой комп, такая и линия!
– Дядя Саша был не «ать-два», а полковник-инженер, доктор технических наук. Я очень любил его в детстве, – добавил папа. – Представляешь, что такое для мальчишки – прокатиться на танке или стрельнуть из гранатомета? А дядя Саша каждые каникулы устраивал мне такие сюрпризы.
Поднатужившись, пепелац вскарабкался на пригорок, и мы как будто попали в другой город. Широкая улица круто сбегала к реке, пестреющей отраженными огнями. Сияли неоновые вывески. На открытых террасах кафе и ресторанов сидели за столиками сотни людей. У причала на реке застыл древний колесный пароходик, разукрашенный лампочками, как елка. На палубе гремел духовой оркестр. Среди публики бродили официанты в бабочках, разнося бокалы с шампанским. Невеста в развевающемся белоснежном платье вальсировала с черным, как грач, женихом. Красиво. Надраенные бронзовые буквы сообщали, что пароходик называется «Капитан», порт приписки – Нижние Мели.
– Здешний Бродвей, – заметил папа. – Погоди, вот улажу дела с наследством и повожу вас по музеям.
Угроза была серьезная.
– Не спеши, мне пока Интернета выше крыши, – сказала я, надеясь, что папа успеет забыть о музеях. – Лучше скажи, почему мы ничего не знали про дядю Сашу. Ты с ним поругался?
– Скорее он во мне разочаровался. После школы я поступил в Военно-инженерную академию. Дядя уже мечтал, как я стану офицером и буду вместе с ним изобретать оружие. А я на первом же курсе ухитрился влюбиться в твою маму. Через забор – смешно, да? В увольнение нас отпускали в две недели раз при хорошем поведении, так мы кидали записочки проходившим девушкам… Не военный я человек, и все тут! – с удовольствием признался папа. – Сидел на лекциях, сердечки рисовал. Нахватал двоек, вылетел из академии в солдаты и стал для дяди пустым местом. На маму он за прошедшие пятнадцать лет даже посмотреть не захотел. А год назад вдруг звонит: «Я в Москве по делам, зайди ко мне в гостиницу». И целую ночь мы очень хорошо проговорили. Я показывал ваши с Андрюшкой фотокарточки, дядя Саша оттаял, звал нас всех этим летом к себе в гости. А видишь, что получилось.