Большая книга ужасов – 56 (сборник)
Шрифт:
Сев на трамвай, я подумал, что сдуру выдал Салу еще одну часть своей тайны. Сейчас мы союзники против Марика, но это не значит, что Сало перестал быть моим врагом. Он может выследить меня и найти Семеныча…
К счастью, трамвай оказался не тот. Я впустую проехал до конечной, пересел на одиннадцатый и только на нем добрался до магазинчика «Сыр». Целый час потерял, зато запутал след. «Если в следующий раз Сало пойдет меня провожать, сяду опять на третий», – подумал я и сам испугался, потому что «следующий раз» означал «следующий враг». Хотя нет, мне же надо будет вернуть божка
Глава XI. Кое-что о Легбе
Семеныч, легок на помине, сидел на скамейке у дверей магазинчика, расстегнув свое ископаемое пальто и щурясь на солнце.
– Рано ты вернулся, – заметил он. – Что-нибудь не сработало?
Его лицо, как будто составленное из груш, морщилось в хитрой улыбке.
– Вы все знаете, – буркнул я.
«Знаю», – подтвердил он одними глазами, а вслух спросил:
– Как догадался?
– Иногда что-то начинает щекотаться, как будто муравьи снуют по телу. Тогда мне кажется, что за мной следят… А Легба жульничает, – пожаловался я. – Сначала мне чуть глаз не выбил, потом отдал нас девчонке поиграть, потом Сало из-за него облил Марика компотом.
По-моему, я не зря обвинял божка. Два десятка игрушек на полке, тысяча учеников в школе, и вот надо было, чтобы девчонка выбрала именно клоуна и медвежонка со спрятанными куколками и Сало облил именно Марика! Таких совпадений не бывает.
– Это похоже на Легбу, – как о хорошем знакомом сказал Семеныч. – Пройдоха он порядочный, вроде Гермеса у древних греков. Такой же покровитель путешественников, в том числе торговцев и воров.
– Ага, вот почему он Владыка Перекрестков, – понял я. – Только разве торговцы – путешественники?
– Самые знаменитые. Колумб искал путь в Индию, чтобы товары возить, а нашел Америку. В древние времена путешествовали в основном торговцы да еще воины, но у них свои покровители. И жульничество всегда рядом с торговлей: где деньги и ценности, там и обман. Поэтому у Легбы такой характер: он и смелый, и всезнающий, и при этом пройдоха невероятный… Не расстраивайся, ты ему понравился, – добавил Семеныч.
– Ничего себе понравился! Что же тогда он делает с теми, кто не понравился?
Семеныч развел руками:
– Такова любая сделка с духами: ты используешь его, он использует тебя. Легба хочет новую жертву, вот и обеспечил тебе нового врага.
– А мне-то что делать?! Был у меня врагом обычный хулиган, а Легба подсунул настоящего преступника, потому что ему, видите ли, захотелось крысу. А если захочется еще одну? Может, из-за третьей крысы он заставит меня объявить войну Германии?
– Просто будь с ним поуважительнее, – посоветовал Семеныч. – Он у тебя где?
– На балконе с крысой своей!
Семеныч схватился за голову:
– Да-а, ты ему вправду очень понравился! Вудуисты воздвигают алтарь, свечи жгут, курения ему… А ты выставил духа на балкон и еще жалуешься!
– А на антресоли его можно? – спросил я. – И кто такие вудуисты?
– Делай что хочешь, у вас уже свои отношения, – махнул рукой Семеныч. – А вуду – африканская религия, скорее всего самая древняя на Земле.
– Так вы вудуист?
Семеныч встал:
– Я торговец.
Намек был ясен.
– Пойдемте куколку лепить, – попросил я.
– А ты вещь принес?
– Волос.
– Отлично. Биологический материал лучше всего, – похвалил Семеныч.
Я спросил:
– А слюни биологический материал?
Не ответив, Семеныч внимательно посмотрел на меня поверх очков. Вот еще фокус! Секунду назад очков на нем не было. Я вообще не видел его в очках, и вдруг пожалуйста – надел и глядит поверх стекол. Зачем тогда надевал?
Семеныч, заметив мой взгляд, неуловимым жестом фокусника стер очки с лица, как будто они были нарисованные.
– Что, так плохо? – спросил он.
– Бывало хуже, но реже, – ответил я с бодростью идиота, и мы пошли лепить куколку. Продавец-байкер вылупил глаза – наверное, не ожидал, что я вернусь так скоро.
Все шло как в первый раз. Семеныч замешал в тазу зеленую соплю, которая превратилась в розовый колобок. Теста он сделал вдвое меньше: лепить надо было только куколку Марика.
С лепкой у меня что-то не заладилось. Я тянул, и мял, и вырезал ногтями лицо, стараясь вспомнить нужные приемы. Но куколка получалась уродливая, как детсадовская поделка из пластилина.
– У тебя нет к нему ненависти, – глянув на мою работу, заметил Семеныч.
– А откуда ей взяться? Я знаю, что Марик в сто раз хуже Сала, но мне он пока не сделал ничего плохого.
– А может?
– Еще как! Он продает наркоту, может на иглу посадить.
– Значит, ненависти нет, а страх есть. Вот и думай, как ты боишься, – приказал Семеныч.
Я стал думать про одного парня, которого звали Паша, как меня. Он жил у нас во дворе. Когда я пошел в первый класс, одиннадцатиклассники должны были за руку отвести нас в школу. Мне в пару досталась такая взрослая дылда с красными ногтями, что я испугался и заплакал, и тогда руку мне дал Паша. Потом мы здоровались. Вряд ли Паша даже знал, как меня зовут, а я знал про него все. Паша поступил в политехнический институт, он здорово рубил в компьютерах и уже на первом курсе заработал себе старый «жигуленок». Я влюблялся во всех его девушек, особенно в одну, с загадочным именем Лана. Мне казалось, что раз я тоже Паша, то буду жить так же интересно и независимо, как он. А когда стану взрослым и наша разница в возрасте будет не так заметна, Паша скажет: «Здорово, сосед. Зашел бы, что ли, в гости, поболтали бы». И я зайду, а у него там все на компьютерах, как в космическом корабле.
И вдруг Пашина жизнь развалилась. Сначала перестала появляться девушка Лана, потом со двора исчез «жигуленок». У Пашиного подъезда подолгу стояла «Скорая помощь», и однажды приехал автобус с черной полосой. Бабка, которой до всего есть дело, сказала, что Пашка – наркоман и что он свел мать в могилу.
Больше я его не видел. На Пашином подъезде появилось объявление: «Недорого продается квартира № 26, смотреть круглосуточно».
Я зашел. В квартире не было ни одной двери. Сквозь пустой проем виднелся грязный матрас на полу и раздавленные по стенам тараканы.