Большая книга ужасов – 57 (сборник)

Артамонова Елена Вадимовна

Я проснулась среди ночи и долго, не раскрывая глаз, «пережевывала» необычное сновидение. Наверное, во сне мне привиделось, будто я стала Зеной и вместе с Габриель иду совершать очередной подвиг.

Благодушное настроение оборвал толчок. Мое тело напряглось, сжалось в комок, сладкая дремота исчезла, глаза открылись сами собой. Светка не задергивала шторы, и в комнате было довольно светло. Темный силуэт книжных полок, затейливый, воспринимавшийся в полутьме иначе, чем днем, узор ковра, белый «айсберг» Светкиной кровати… Ничего тревожного, ничего необычного. А душа ныла от предчувствия чего-то очень нехорошего. Именно в эти секунды должно было случиться

непоправимое, и не было никаких шансов справиться с этой напастью.

Я лежала, прислушиваясь, присматриваясь, и пыталась понять, в чем причина моей тревоги. Ничего не происходило. Звезда заглядывала в открытую форточку, подмигивая, как заговорщица… Черная тень за стеклом… Сердце застучало громко, в сумасшедшем темпе. «Вот оно, начинается…» — промелькнуло в голове, а потом я потеряла способность думать — только наблюдала, отдаваясь запредельному, леденящему кровь страху.

За окном металась, беззвучно билась о стекло черная ночная птица. Неряшливый комок с растопыренными перьями, один взгляд на который вызывал омерзение… и ужас. Я хотела вскочить, захлопнуть форточку перед носом зловещего гостя, но не успела — еще раз ударившись о стекло, птица отлетела на пару метров, а потом стремительно проскользнула в комнату. Она пролетела вдоль стены и скрылась в тени книжных полок. Только когда птица исчезла из виду, я осознала, что видела нечто, совершенно необычное. Мерзкая тварь не летела, а скользила по стене и была плоской, как тень. Она не имела объема — безобразная, растопырившая крылья птица казалась вырезанной из черной бумаги. И полет ее был абсолютно бесшумным, не было ни хлопанья крыльев, ни стука, когда она билась грудью о стекло. Казалось, это была лишь тень птицы.

В любом случае присутствие таинственной птицы в комнате было недопустимо. Ее следовало как можно скорее изгнать из нашего дома. Я поднялась с диванчика, нащупала на стене выключатель.

— Что случилось? — Светка щурила глаза и никак не могла проснуться. — Нельзя же так людей пугать!

— В форточку залетела птица. Она сейчас где-то там, над книжными полками.

— Только этого не хватало! — Светка зевнула, потянулась, нетвердым шагом пересекла комнату и, вскарабкавшись на стул, заглянула в темный угол между книжными полками и потолком. — Здесь никого нет.

— Быть такого не может!

Мы обыскали всю комнату, но так и не обнаружили следов зловещей птицы.

— Тебе все это приснилось. — Светлана легла на кровать и, пресекая возможные разговоры, накрыла голову подушкой. — Спокойной ночи, точнее — с добрым утром.

— Но Света…

— Отстань.

Я залезла под одеяло. Светкино объяснение было самым простым и логичным, случившееся действительно смахивало на сон, но я-то знала — в тот момент, когда птица влетела в комнату, сна у меня не было ни в одном глазу. Черная птица появилась не случайно — она стала вестником грядущих неприятностей. Похоже, спокойные каникулы нам действительно не грозили и где-то в иных мирах затевалось что-то скверное.

Светкины наманикюренные пальчики порхали по кнопкам телефона. В трубке послышались длинные гудки.

— Может, сами справимся?

— Ты же говорила, что это сундук, — Светка прикрыла трубку ладошкой. — Без мужской помощи нам не обойтись.

Наконец трубку взяли. Сестренка начала болтать с неким Петькой и так увлеклась разговором, что, похоже, совершенно утратила чувство времени. Я то и дело посматривала на часы — хрустальную пирамидку с крошечным циферблатом. Вообще

в Светкиной комнате было очень много хрустальных безделушек — всевозможные хрустальные шарики стояли и висели повсюду, но особенно мне нравился большой, совершенно прозрачный глобус. Светка объясняла, что использует хрустальные шары в магических целях, но мне кажется, ей просто нравились эти застывшие сверкающие капли.

— Свет… Мы опоздаем.

— Ладненько, до скорого, — она наконец-то оторвалась от телефона. — Это недалеко, мы успеем.

Сестренка надела сапоги на высоченных каблуках, коротенький плащик, с сосредоточенным видом подкрасила губы. Рядом с этой совершенно взрослой девушкой я чувствовала себя малолеткой. Мы вышли на лестницу. Вчерашняя история с лифтом вызывала неприятные чувства. Конечно, это было очень глупо и мне не следовало потакать нелепым страхам, но заходить в тесную кабину катастрофически не хотелось. Под предлогом того, что мы опаздывали, я предложила спуститься вниз пешком.

— Как хочешь.

Стук каблуков сливался с грохотом двухколесной тележки, на которой планировалось привезти мое наследство. Этот шум заглушал все остальные звуки, но мне упорно продолжало казаться, что следом за нами спускается кто-то еще. Невидимый преследователь не отставал от меня ни на шаг, он всегда был рядом и терпеливо ждал своего часа. Я постаралась выбросить из головы эти глупые тревоги, ведь известно, что привидения и прочие ужасы видит только тот, кто верит в эту чушь. Для остальных людей потусторонний мир не опасен.

Петька Толкачев поджидал нас на углу улицы. Это был тощий, длинный как жердь парень, под два метра ростом. У него были взъерошенные, упорно не желавшие покоряться расческе волосы и кроссовки сорок пятого размера. А вообще-то Петька был вполне симпатичным.

— Привет! — Светка помахала рукой, передала тележку парню. — Яна, это — Петя, Петя, это — Яна.

Родной Светкин городок потрясал своей аккуратностью. Он здорово смахивал на огромный, с любовью сделанный макет, в котором не было места мусору, а фасады домов сияли яркими, радовавшими глаз красками.

Петр Антонович стоял возле старинного трехэтажного особняка с очень высокими окнами и лепными завитушками на фасаде. Увидев нашу компанию, он улыбнулся, натянуто и сдержанно. «Хорошо еще — мы не опоздали», — подумала я, входя в подъезд.

Изнутри особняк выглядел намного хуже, чем при взгляде с улицы. Выкрашенные дешевой краской двери и протекшие потолки контрастировали с широченной, огороженной затейливыми перилами лестницей, высокие полукруглые окна соседствовали с обшарпанными подоконниками. Здание просто молило о ремонте, но, похоже, напрасно — никто не хотел возиться со старым запущенным домом.

— Я плохо знал эту семью. — Петр Антонович говорил медленно и важно, чуть покачивая головой. При этом оправа его очков поблескивала, и золотые отсветы добавляли каждому слову значительности. — Старики дожили до глубокой старости. Тринадцать лет назад умерла Елизавета Ивановна, а не так давно — ее муж, он же мой двоюродный дядя. Квартира досталась мне, а сундук — первому встречному.

— То есть мне.

— Совершенно верно.

Квартира поражала своими габаритами. Здесь все было монументально и величественно, но требовало грандиозного ремонта. Антикварная мебель и картины моментально привлекли внимание разбиравшейся в искусстве Светки, а я просто сгорала от нетерпения, желая поскорее увидеть принадлежавшее мне наследство. Петька плелся позади всех, скромно потупившись и сжимая в руках громоздкую тележку.