Большая книга ужасов – 61 (сборник)
Шрифт:
– А мы что делали?
– Мы – другое дело. Мы дядю Тимошу выручали. А она?!
Больше всего мне хотелось есть, но было лень вставать со спального сундука. Так что – нет, больше всего хотелось валяться, и чтобы Зойка принесла чаю с баранками (могут же и у нее случаться благородные порывы?). А еще сбросить пропыленную одежду, вымыться, рассмотреть в зеркало свой стукнутый подбородок… Обсуждение шаманки занимало в списке желаний место примерно между поездкой на Гаити и получением водительских прав. Я ведь только сегодня утром первый раз увидел
– На нашем месте я бы ей не доверял! – заявил Жека, уловив заминку.
– А мы на нашем?
– На самом нашем. Нашее нашего места не бывает! – заверил Жека.
– Значит, не доверяем шаманке?
– Нипочем!
– А собаку ее взяли!
– Ну и что? От собаки еще никому не было плохо. А от незнакомых попутчиков – сплошь да рядом! – Жека нагнулся c кровати и почесал пузо Гражданину Собакину: – Шаргай… Шаргайка!
Пес довольно заурчал.
– Отзывается, – удивился я. – Когда ты успел кличку подобрать?
– Я не подбирал. Шаманка сказала…
За открытой дверью на кухню что-то грохнулось на пол, и к нам влетела Зойка с выпученными глазами:
– Москва дремучая, откуда ты знаешь это имя?!
– Какое имя?! Не знаю я никакого имени! – на всякий случай отказался Жека.
– Не крути! Шаргай-нойон!
– Шаргай… на что?
– Нойон! Светлана Владимировна тебе сказала?!
– А еще говорит, что я дурак! – возмутился Жека. – Да ты сама мозги включаешь три раза в день, чтоб ложкой в рот попасть!.. Откуда тете Свете знать имя чужой собаки?! Мне бабушка сказала, шаманка! И никакой не ноён, а просто Шаргай!
Зойка вздохнула и уселась на сундук в позе Аленушки у омута. Еще ни разу я не видел ее такой растерянной.
– Вообще нойон – это князь по-монгольски. А Шаргай-нойон – божество, сын Вечного Синего Неба. Защитник здешних мест от захватчиков и всякой нечисти. Когда бурят призывают на войну, они молятся, чтоб Шаргай-нойон спустился на землю и помог. Очень его уважают… И в этом весь кошмар! – заключила Зойка.
– Почему кошмар? – не понял я.
– Потому что собак не называют Шаргаями, – просто сказала Зойка, даже не добавив «Москва дремучая».
В наступившей тишине со стоном зевнул Гражданин Собакин, окончательно проснувшийся из-за того, что люди на все лады повторяли его кличку. Потянулся, отклячив зад в лохматых шароварах. Сел и замел хвостом по полу.
– Объясни! – в один голос потребовали мы с Жекой.
Зойка понуро махнула рукой:
– А что непонятно?.. Если кто молится богу, он уж, наверное, не назовет его именем собаку. И другим не даст! У дядь Тимоши в Белках народ бы в очередь вставал, чтоб настучать по репе за такой креативчик. Это ж наполовину бурятская деревня.
Я молча показал на Гражданина Собакина – вот же он.
– Бобик! – позвал я. – На, на!
Бывают бродячие собаки, которые отзываются на любую кличку, лишь бы покормили.
Гражданин Собакин отвернулся с презрительным видом. Мне показалось, что он усмехается.
– Да Шаргай он, – сказал Жека. – Его бабушка Шаргаем называла. Почему вы не верите?
– Я и своим глазам уже не верю, – вздохнула Зойка. – Сама себе дурой кажусь и все равно не верю! Это как… как цирк! Тебе показали полет человека, но люди не летают, и весь сказ!
Вот и пойми эту Зойку. Призрачный поезд ей по барабану: зажмурилась, переждала и забыла. Что собственный дядя перекидывается в волка, и вовсе обычное дело. А собака с неправильной кличкой для нее почему-то кошмар.
– Не парься, Зой, – сказал я. – Мало ли кто мог назвать пса Шаргаем! Горожанин какой-нибудь, который ни в богов, ни в чертей не верит… А Шаргай потерялся на охоте. Он потому и приблудился к нам, что бегал без хозяина.
Зойка покачала головой:
– Ты не понимаешь, что говоришь. Городские собаки в ошейнике росли, у них всегда след на холке. А этот – деревенский, полудикий. Летом такие неделями живут в тайге, сами себе добывают пропитание. Хозяева их и не кормят… Тайга для него второй дом. Ты потеряешься дома между кухней и ванной?.. То-то!.. А сезон охоты, кстати, откроется только в августе – сперва на медведя, потом на птицу…
– Не приблудился, а бабушка дала! – запоздало вставил Жека.
– Вот! – подхватил я. – Бабушка, шаманка. Конечно, не та, что с портрета, а просто похожая. Зой, ЭТО ЕЕ ДЕЛО, КАК НАЗВАТЬ СОБАКУ! Ты не можешь знать, что на уме у шаманки!
Зойка насупилась:
– Шаманы хранят традиции! Что нельзя простому буряту, то шаману тем более нельзя… И если была шаманка… – Зойкин голос упал до шепота. – И если она, несмотря ни на что, назвала пса Шаргаем… Значит… Значит… – еле слышно прошелестела она и совсем замолчала.
Мы с братом переглянулись, не веря, что у поганого языка села батарейка. Подождали. Зойка только по-рыбьи шевелила губами.
– Значит, шаманка тебя не спросила, как собаку назвать! – бестактно закончил Жека.
Глава XXI. Заклятие ведьмака
Так мы и не узнали, что хотела сказать Зойка. Спрашивали-спрашивали – Жека даже орал ей в уши, – но Зойка только отворачивалась. Мы и отстали. По правде говоря, нас этот Шаргай-нойон интересовал куда меньше, чем Шаргай с хвостом. Чужое божество – да их даже тетя Света не всех знает!
А скоро нам стало и вовсе не до собачьей клички. Потому что в музее началось такое!
До сих пор жалею, что не видел это шоу с самого начала. Зато слышал: у тети Светы же голосина! Командный, стрельбу перекрикивать. Мы на кухне ждали, когда закипит чайник. И вдруг откуда-то как рявкнет:
– Прекратить!
Зойка просыпала заварку.
Жека выдернул палец из носа.
Гражданин Собакин подавился колбасой.
Мне и то захотелось немедленно что-нибудь прекратить, хотя ничего особенного я не делал.