Большая книга ужасов 63 (сборник)
Шрифт:
Вальтер вздохнул:
– Не хотел я тебе этого говорить… Не хотел! Но выходит, что сказать нужно. Есть у нас с твоим отцом один общий враг. Его зовут Дегдэ.
– Дегдэ – «пожар»! – воскликнул Никита. – Ого! Вот это имя…
– Ишь ты, – удивился Вальтер. – Так ты нанайский язык знаешь?
– Немножко, – поскромничал Никита. – Только некоторые слова.
– Ну что ж, это неплохо, – кивнул Вальтер. – Нужно знать язык своих предков. Ну так вот, слушай дальше. Этот Дегдэ выдает себя за шамана. Ты прав – это очень сильный экстрасенс. Тебе понятно такое слово – конкуренция?
– Конечно! Что я, совсем темный, что ли? – даже обиделся Никита. – Конкурирующие фирмы, то-сё…
– Конкурируют не только фирмы, но
– Ну, вообще-то… – туманно пробормотал Никита. – Великое кольцо… я про него фильмы смотрел. Это вроде и есть артефакт. Только я словами объяснить не могу.
– Я могу, – улыбнулся Вальтер. – Артефакт – это некий предмет или объект, имеющий символическое значение для людей. Омиа-мони – такой артефакт. Кроме того, это… Ну ладно, не полезем в научные дебри, это слишком сложно. Твоя мама собиралась писать научную работу об этом Дереве Душ. Но был еще один человек, интересовавшийся той же темой. Ее конкурент. Ты понимаешь, о ком я говорю?
– Этот экстрасенс, который шаманом притворяется? – быстро сказал Никита. – Дегдэ?
– Быстро соображаешь, – одобрительно сказал Вальтер. – Он самый! После гибели Улэкэн все ее записи по Омиа-мони пропали. Я подозреваю, что их украл Дегдэ. Но он знает, что для моей работы – о шаманской болезни – мне тоже очень важно побывать около Дерева Душ. И Дегдэ боится, что после этого у него появится еще один серьезный конкурент.
– Вы? – догадался Никита.
– Я, – кивнул Вальтер.
– Да что в этом дереве такого? – недоуменно спросил Никита.
– Как бы тебе объяснить… – протянул Вальтер. – Я сам около него не был. Сначала я думал, что это всего лишь легенда, но потом поверил в нее. Вокруг Омиа-мони особая атмосфера. Непредставимая! Словами этого не выразить – это надо почувствовать. Судя по рассказам, которые передаются из поколения в поколение, больные возле Омиа-мони исцеляются, а какую необыкновенную подпитку получает мозг! Разум просветляется! А если отломить ветку Омиа-мони, то получишь этакий долговечный интеллектуально-энергетический стимулятор. Конечно, об этом дереве мало кто знает. Таких людей можно по пальцам пересчитать даже среди хэдени. Одной из них была Улэкэн. А ей рассказал ее дед-шаман. Можно вообразить, что бы произошло, если бы тайна и местонахождение Омиа-мони стали общеизвестны. Да его бы на шишки-иголки растащили!
– Оно с шишками и иголками? – удивился Никита. – Как ель?
– Как будто кедр, – уточнил Вальтер. – Вековой, вернее, правековой кедр! Может быть, он помнит зарождение жизни на Земле… Вот увидишь его – и сам поймешь.
– Увижу?! – радостно вскричал Никита. – Значит, вы меня тут не оставите? С собой возьмете? А я думал, вы сами к этому кедру пойдете, а потом за мной вернетесь.
– Туда-обратно меньше чем за сутки не обернешься, это во-первых, – сказал Вальтер. – А если ты еще одну ночь здесь проведешь, – небрежным жестом обвел он избушку, – не знаю, чем это для тебя кончится! Как бы тебя тут до смерти эти «экстрасенсы» не ухайдакали! Пойдешь со мной. А во-вторых… Я вообще считаю, что тебе Омиа-мони обязательно нужно увидеть.
– Почему?
– Потому что… – Вальтер в упор взглянул на Никиту. – Потому что оно дает ответ на самые важные в жизни вопросы. Я думаю, ты хочешь узнать, кто убил Улэкэн?
Куртку Вальтер велел Никите снять и положить в некое подобие рюкзака, которое проворно соорудил из найденного в избушке старого мешка и обрывка веревки.
Интересно, почему в этой избушке находилось все что угодно и кем угодно, только не Никитой?! Сиулиэ нашла еду, Вальтер – мешок… А он, Никита, – только вытертые шкуры, да и те против него ополчились и в тайгу сбежали!
Собираясь,
В эту избушку он вряд ли вернется. Эта лапа будет сувениром! Вдруг когда-нибудь захочется вспомнить эти «веселые» приключения? Посмотрит на лапу – и вспомнит.
Хотя сейчас плохо верится, что захочется все это вспоминать…
– Оборвешься весь в тайге, живого места не останется, – заботливо сказал Вальтер и дал Никите взамен куртки поношенную энцефалитку [26] с капюшоном: – Всегда беру с собой запас одежды. Мало ли что – дождь, заморозки. Да и ночью чем больше под себя подстелешь, тем здоровее утром встанешь, даже если и спальник есть. А это, – показал он чехол ружья, – «Сайга». Охотничий карабин, магазин на десять патронов. На самый крайний случай. Тайга, знаешь, тюх не любит!
26
Энцефалитка – так таежники называют куртки от противоэнцефалитных костюмов, защищающие от укусов энцефалитных клещей и неотвязной таежной мошки, с плотно завязывающимся капюшоном и рукавами на резинке.
Никита восхищенно кивнул.
Вальтер подогнал свой джип (он доехал до заброшенной деревеньки по почти заросшей проселочной дороге, которую незнающий человек ни за что не нашел бы!) поближе к избушке, потом поудобней переложил свой рюкзак.
Наконец они пошли, осторожно перебравшись через ель, которая так и лежала поперек тропы.
Никита сначала пытался смотреть по сторонам, но мало что видел. Из головы не шло то, что рассказал Вальтер о смерти мамы…
Думал он об этом беспрестанно, не замечая ельников, осинников и березняков, сквозь которые они продирались. Вернее, продирался-то прежде всего Вальтер: он шел чуть впереди и, если подлесок становился густым, сразу пускал в ход небольшой удобный топорик, так что Никите передвигаться было легче. Тем не менее совсем скоро он так устал, что Вальтер, недовольно покусывая губу, все-таки позволил ему передохнуть полчасика.
Едва Никита сел на выворотень и закрыл глаза, как перед ним возникло мамино лицо, и он даже сквозь сон почувствовал, что ресницы намокли от слез.
Неужели это правда? Неужели правда, что маму убили? Отравили, и поэтому она потеряла сознание и утонула?!
Нет, в том-то и дело, что Вальтер ни в чем не уверен. Это были просто его предположения. Ему казалось, что Улэкэн перед этим роковым купанием была какая-то странная… В тот день, поссорившись с ней, из экспедиции ушел Дегдэ. Вальтер не знал почему, однако Улэкэн с Дегдэ долго сидели в палатке (Улэкэн была начальником экспедиции, палатки раскинули на окраине стойбища), что-то обсуждали, пили чай, а потом принялись ругаться. Все слышали, как Улэкэн громко выкрикнула: «Никогда в жизни! Это не для меня!» И вскоре Дегдэ ушел.
Выйдя из палатки, Улэкэн держалась неестественно нервно: то смеялась, то плакала. Обсуждать ссору с Дегдэ не хотела. А потом пошла купаться – и утонула.
Вальтер предполагал, что мстительный Дегдэ подсыпал ей что-то в чай или в табак. Улэкэн, как и многие нанайки, с юности курила маленькую, изящную китайскую трубочку с легким, ароматным, сладко пахнущим табаком…
Но чай вылили, кисет и трубка затерялись, а тело Улэкэн не нашли.
– Я начал говорить нашим сотрудникам, что подозреваю Дегдэ, но меня никто не слушал, – рассказывал Вальтер. – Все считали, что я оговариваю его из-за нашего соперничества в работе. И я замолчал. А потом и сам подумал – а вдруг я возвожу напраслину на человека? Обвинить легко, а если он ни при чем?! Но теперь… благодаря Омиа-мони… мы точно узнаем, утонула Улэкэн сама или была отравлена.