Большая книга ужасов. Millennium

Усачева Елена Александровна

– Да уж, смешно…

– Слушай, – спохватилась Ксюха, – скажи мне, в деревне эпидемия была? Карантин устанавливали?

Павел покачал головой:

– Нет.

– А девушка эта, невеста Славкина, она жива?

– Та, что весной из гроба пропала? – уточнил Павел.

– Ну да…

– Так ее до сих пор не нашли, – ответил он.

– Выходит, мне все это привиделось, – Ксюха погрустнела, – а я-то думала, что спасаю всех…

Павел вздохнул.

– В общем так, слушай меня: от этой штуковины, – он кивнул на

сверток, – надо избавиться.

– Подарить кому-нибудь? – с надеждой спросила Ксюха.

– Эх ты! И кому же ты хочешь такую «радость» навязать?

– Да нет, это я… просто… в общем, я растерялась, – смутилась Ксюха.

– Растерялась она, – Павел насупился, – говоришь, на кладбище была?

– Ну да, – обрадовалась Ксюха, – на могиле бабы Любы!

Тут пришла очередь удивляться Павлу:

– Но баба Люба не на общем кладбище похоронена, а возле церкви!

– Как же так?! – окончательно растерялась Ксюха. – Я ведь ее видела… Меня туда домовой привел, Митроша…

Павел остановился, сжал ладонью лоб, задумался:

– Так, погоди, на могиле, говоришь, была?

– Ну да… такая, знаешь, свежая, аккуратная, крест из светлого дерева, скамеечка…

– Угу-угу, – кивал Павел, – значит, зеркало у тебя… Хаврониха за тобой следила, хотела его отобрать… Вместо этого ты Хаврониху ее же колдовством и шарахнула. Домовой тебя привел, баба Люба велела тебе оставить зеркало на могиле…

– Да, и еще у меня крестик был, так я его потеряла, – добавила Ксюха.

– Да ты что! Твой?

– Ну, мне его отец Виталий подарил, когда я… в общем, когда я к нему за святой водой ходила, чтобы ведьму окропить. – Ксюха вздохнула. – А мой крестик дома лежит.

У Павла расширились глаза:

– Окропить?!

– Ну да, со мной еще Наташка ходила и Славка этот, ну, жених…

– Чей жених? – растерялся Павел.

– Да девушки этой, невесты пропавшей!

Они уже почти подошли к опушке, как вдруг услышали крик:

– Павлик! Паша!

Обернулись оба, одновременно. По тропинке бежала Наташка, издали махала им руками, чтобы они ее заметили.

– Пашка! Ты приехал! Ну наконец-то! – задыхаясь, выговорила Наташа и припала к его груди. Павел погладил ее по спине, провел рукой по волосам. Она подняла голову и улыбнулась ему. Ксюха даже позавидовала ей. Вот ведь, оказывается, они знакомы…

– А я извелась вся! – быстро заговорила Наташа. – Жду тебя, жду… Вы к Игнату?

– Да, – ответил Павел.

– Как он?

– Помирает…

– А зеркало?

– У Ксении, – он кивнул в сторону молчавшей Ксюхи.

– Я так и знала! – сказала Наташа с горечью.

– Наташ, – взмолилась Ксюха, – объясни ты мне, где я была? Что со мной? Я болела? Ответь! Мы с тобой к Игнату ходили? У тебя ухо свиное было?

– Ксенечка, милая, прости меня, я не успела! – Наташа всплеснула руками. – Не было ничего, я тебе еще вчера пыталась все объяснить, доказать,

только ты какая-то странная была, не в себе. Я Павлику сразу позвонила, попросила, чтобы он приехал, только его не было.

Павел кивнул:

– Да, мы только что вернулись, на море ездили, я поэтому сразу же и не появился.

– Но ведь на лугу мы были? Хаврониху видели? За уши она нас таскала?

– Это было, – согласилась Наташа, – только она без зеркала сделать ничего не могла, поэтому я и решила тебе ее показать, чтоб ты все знала.

– Выходит, – задумчиво произнесла Ксюха, – Игнат нас тогда вовсе не спасал…

– Вы его видели? – переспросил Павел.

Наташа кивнула.

– Что у него было в руках? – уточнил Паша.

– Коса! – вспомнила Ксюха. – Он траву косить пришел!

– Понятно, – кивнул Паша, – он следы твои выкосил, когда ты ушла, – объяснил он Ксюхе. – Ну а дальше все просто: сжег траву черной свечой и привязал к себе. Наслал морок. Вот тебе и мерещилось всякое. Он и без проклятого зеркала сильный был, а с зеркалом-то кого хочешь можно уходить!

– Мне страшно, – пожаловалась Ксюха. У нее действительно тряслись поджилки, и так ей было жалко себя, хоть плачь! – Что же мне теперь делать? – всхлипнула она.

– Первым делом – успокоиться и не впадать в панику, – отрезал Паша.

Наташка часто-часто закивала головой:

– Ты его слушай, он все знает!

Ксюха взглянула на Пашу с надеждой.

– Идем! – приказал он.

Глава двадцать вторая

Игнат

Ребята шли впереди, Ксюха семенила сзади. Теперь у нее уже не было такой уверенности в себе, как раньше. Страшно было – до жути! И чем ближе подходили к избе Игната, тем страшнее ей становилось.

Ксюха узнавала и не узнавала жилище колдуна. Дом действительно очень старый, двор запущенный, заросший, но все-таки пройти можно, кое-где даже сохранилась присыпанная гравием дорожка.

Ребята поднялись на крыльцо. Паша толкнул скрипучую дверь. Сказал кому-то:

– Ну что, Клуня? Спишь?

Ксюха заглянула ему через плечо и увидела летучую мышь, висящую вниз головой под потолком. Она спала, вцепившись коготками в потолочную перекладину.

– Его зовут Клуня? – уточнила она шепотом.

– Да, помощник дядькин, его глаза и уши. Надо освободить бедолагу. – Он по-хозяйски распахнул дверь в комнату, крикнул: – Дядька Игнат, живой?

И в ответ донеслось недовольное:

– Тебя только за смертью посылать!

Паша усмехнулся, но как-то невесело, Ксюха заметила, как побледнело его лицо, резче обозначились скулы.

– Не бойся ничего, – сказал он, посмотрев на Ксюху, – и сделай то, что я скажу.

Ксюха согласно кивнула.

– Как войдешь, он будет тебе плести всякое, а ты его не слушай, просто покажи ему зеркало, пусть поглядится.