Большая кровь
Шрифт:
21 октября советские войска вышли к границе с Норвегией и зачем-то ее пересекли. Зачем? «В целях завершения разгрома противника и оказания помощи норвежскому народу»? Только что-то уж больно слабо оказывали эту самую помощь — после захвата Киркенесса (который кто-то из советских историков даже назвал «крепостью») и выхода на рубеж Нейди — Наутси, советские войска даже не пытались продвинуться южнее. И правильно сделали — норвежская группировка фон Фалькенхорста в то время составляла уже 400 тысяч (!) человек — шансов для советских войск никаких. Норвегия, кстати, стала единственным государством Западной Европы, которое освободилось от оккупации самостоятельно:
Тогда зачем Сталин полез в Норвегию, неужели не понимал,
ч I о западные союзники не отдадут ему ни всю Норвегию, ни пол-11орвегии? А на всякий случай! Вдруг ситуация каким-то образом повернется лицом к Кремлю и создадутся предпосылки откусить кусок норвежской земли и после через этот кусок влиять на си-
I уацию в самой Норвегии (той же тактики Сталин придерживался в Иране). Ничего, как мы знаем, у «усатого» не получилось,
I юрвежские же игриша стоили войскам Карельского фронта, по официальным данным, 6084 убитых и 15.149 раненых за 20 дней боев.
Восточно-Померанская операция (10 февраля — 4 апреля 1945)
Темпы продвижения 1-го Белорусского (Г.К. Жуков) и 1-го Украинского (И.С. Конев) фронтов в ходе Висло-Одерской операции, атакже захват Кюстринского плацдарма, за который зацепилась 5-я ударная армия Н.Э. Берзарина, имели свои негативные последствия.
Боевые порядки и коммуникации обоих фронтов растянулись, а прикрытие с севера, с правого фланга, отсутствовало, так как 2-й Белорусский фронт (К.К. Рокоссовский) застрял в районе Торунь — Хелмно. Таким образом, между правым флангом 1-го и левым флангом 2-го Белорусских фронтов образовался приличный (километров в 200) разрыв, что было чревато неприятностями. Именно этим обстоятельством и решило воспользоваться немецкое командование для организации контрнаступления. Удар планировалось нанести силами группы армий «Висла» — 2-й и 11-й полевыми и 3-й танковой армиями (26 дивизий, в том числе 4 танковые).
При этом 2-я и 11-я армии насчитывали 16 пехотных дивизий, 2—4 танковые, 3 моторизованные, а также 4 бригады и 8 боевых групп. 3-я танковая армия располагалась в районе Штеттина (Щецина), ее планировалось использовать как на берлинском, так и на померанском направлениях. Позже силы выросли до 40 дивизий — за счет центрального направления.
Общая идея заключалась в том, что, прикрывшись от частей Рокоссовского в районе Грудзендз сильным заслоном, части группы «Висла» нанесут удар в тыл 1 -му Белорусскому фронту с выходом, через долины рек Нотец и Варта, в тыл кюстринской группы Жукова.
Как отмечал тогдашний начальник генерального штаба ОХК Гудериан, главным было провести удар «с молниеносной быстротой, пока русские не подтянули к фронту крупные силы или пока они не разгадали наши намерения».
И что хуже всего — все играло немцам на руку. В советской историографии дело представляется привычным образом — «но враг жестоко просчитался, советское командование разгадало его намерения, установив в начале февраля сосредоточение крупных сил противника в Восточной Померании». Однако на самом деле все обстояло не столь благостно. Установить сосредоточение крупных сил противника в Померании — установили, но вот намерения его поняли не вполне верно.
На донесение Военного совета 1-го Белорусского фронта от 31 января 1945 года о том, что «если
Сталин ответить быстро не соизволил и Жуков, по собственной инициативе, в начале февраля начал перебрасывать в район Арнсвальде, для прикрытия своих тылов от возможных действий противника, 1-ю гвардейскую танковую армию, 9-й танковый и 7-й гвардейский кавалерийский корпуса с артиллерией и инженерным обеспечением.
За это и последующие решения об усилении правого фланга в Померании за счет центрального (берлинского) направления
1-го Белорусского фронта Георгия Константиновича впоследствии сильно критиковали, мол, еще в феврале можно было войти в Берлин, так как у немцев на тот момент на центральном направлении не только не было серьезных сил, но даже отсутствовал сплошной фронт обороны. А переброска частей на север лишь затянула войну.
Прав в этой ситуации был, конечно же, командующий 1-м Белорусским—назревал прорыв фронта с севера и выход противника к советским переправам на Одере. Однако, будучи неправы с точки зрения оперативно-тактической, критики Жукова, судя по всему... тоже правы. Скорее всего, даже если бы Жуков не перебросил в район Пириц — Арнсвальде крупных сил, удар немцев из Померании ни к чему не привел бы — и всему виной назначение фюрером (забегая вперед) руководителя этой операции.
Последующие решения высшего советского командования в этот период являлись не вполне верными. Жуков в начале февраля спустил в войска фронта следующую ориентировку:
«Видимо, противник в ближайшие 6—7 дней подвозимые войска из Прибалтики и Восточной Пруссии будет сосредотачивать по линии Шведт — Штаргард -Нойштеттин, с тем, чтобы прикрыть Померанию, не допустить нас к Штетину и не допустить нашего выхода к бухте Померанской (то есть командование 1 -го Белорусского вовсе не ожидало здесь крупной наступательной операции Вермахта. — С.З.)...
б) 1-й армии Войска Польского, 47, 61, 2-й танковым армиям и
2-му кавкорпусу необходимо отбросить противника за линию Ратце-бур — Фалькенбург —Штаргард — Альтдам — р. Одер. После чего, оставив заслон до подхода армий 2-го Белорусского фронта, перегруппироваться на р. Одер для прорыва...» (Архив МО РФ, ф. 233, On. 2307, д. 194, л. 111-113).
Однако указанная группировка советских войск, сосредоточившись в районе Арнсвапьда, не закрывала разрыва между 1-м и 2-м Белорусскими фронтами, не был надежно перекрыт самый опасный район, намечаемый Гудерианом для контрудара, там расположилась только 1-я армия Войска Польского (пять пехотных дивизий, одна кавалерийская и одна отдельная бригады, всего 75.600 человек).
Ошибались и Сталин с Генштабом — 8 февраля Ставка дала директиву Рокоссовскому перейти 10 февраля в наступление с рубежа Грауденц — Ратценбург в Восточной Померании, но — в направлении Данцига, то есть в противоположную сторону от группировки немцев, собиравшейся для удара по правому флангу Жукова западнее Польцина. Даже если бы 2-й Белорусский сразу прорвал фронт немецкой 2-й полевой армии, то, повернув к Данцигу, он никоим образом не воспрепятствовал бы контрудару группы «Висла» по 1-му Белорусскому. А Рокоссовский вдобавок ко всему застрял — до 20-х чисел февраля он не продвинулся дальше Хойнице.