Большая Охота. Разгром УПА
Шрифт:
За два года до описываемых событий в мае 1951 года над территорией Западной Украины появился английский военно-транспортный самолет, который на парашютах выбросил под Ровно группу «посланцев» ЗЧ ОУН из Мюнхена, возглавлявшуюся руководителем службы безопасности ОУН Мироном Матвиейко. Внедренный в зарубежные центры ОУН агент КГБ успел сообщить о точной дате вылета и вся группа была без труда захвачена чекистами на конспиративной квартире легендированного подполья.
Захват Матвиейко («Усмiха») [125] осуществлял опытный чекист капитан Иван Константиновича Бабаенко, который руководил легендированной бандбоевкой.
125
Усмiх — улыбка (укр.).
Приземление Матвиейко в заданный район, где его ожидали «боевики», прошло успешно. Сразу же после короткого взаимного представления, знакомства и марш-броска в другой район расположились на отдых. Матвиейко, в нарушение свято соблюдавшихся в оуновском подполье правил конспирации,
126
Захват Матвиейко и его бегство из оперативного особняка во Львове частично описаны в книге П. А. Судоплатова «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 г.» (с. 419–422), однако не указаны причины бегства.
Советской госбезопасности было известно и о подготовке к заброске в Западную Украину эмиссара ЗП УГВР Василя Охримовича с несколькими радистами. Однако чекисты не получили вовремя сообщения от своей зарубежной агентуры о точном дне вылета и условиях выброски. Через несколько дней после захвата Матвиейко группа Охримовича благополучно десантировалась с парашютами, но уже американским самолетом и в другом районе.
К слову сказать, в период «холодной войны» на территорию Советского Союза систематически забрасывалась агентура противника. Особенно часто американские и английские самолеты нарушали воздушное пространство Советского Союза над территорией Западной Украины, осуществляя именно в этих районах выброску на парашютах оуновцев, прошедших подготовку в разведшколах на Западе. Для оуновского подполья выбрасывались и грузы, прежле всего с оружием, боеприпасами, медикаментами и т. п., поддерживая тем самым вооруженное оуновское подполье в Западной Украине. Отдельные самолеты с парашютистами фиксировались советской контрразведкой и после 1954 года.
Хорошо помню, как спустя два дня после воздушного парада в Тушине 18 августа 1954 года, американцы осуществили так называемый «звездный» налет несколькими военными самолетами на Москву, Ленинград, Киев, с выходом на ряд других городов. Самолеты врага проникли в воздушное пространство СССР из Западной Европы и безнаказанно вернулись разными направлениями на свои базы. Единственное воинское подразделение Советской Армии в системе ПВО — дивизион зенитных орудий Киевского военного округа без команды «свыше» открыл заградительный огонь, прикрыв столицу Украины — Киев. Тогда, в 1954 году, за плохую работу был снят с должности командующий войсками ПВО страны маршал авиации К. А. Вершинин…
Не знал бедолага Охримович, что украинским чекистам было многое известно о его, Охримовича, жизни за границей, в Мюнхене, включая и интимные детали. Дело в том, что Охримович дал свое согласие на этот полет, да, собственно, и выступил инициатором рискованного и опасного предприятия, имея главной целью не только выполнение задания организации и американцев, но и свой личный интерес. Разумеется, он был не просто членом Центрального провода ОУН, крупным руководителем вооруженной борьбы бандеровцев в Западной Украине. Охримович являлся ярым ультранационалистом, убежденным борцом «за освобождение Украины от ига москалей и большевиков», люто ненавидевшим все советское, русское. Идейно сломать его было невозможно, если бы не одно интимное обстоятельство…
Еще находясь на территории Советской Украины, в западных областях, действуя в составе УПА, Охримович пережил самое острое в жизни любого мужчины чувство любви к женщине, которая ответила ему взаимностью. Он ушел на Запад вместе с последними отрядами УПА в 1948 году по решению и указанию самого Бандеры, знавшего его лично. Бандере нужны были такие опытные и интеллектуальные кадры для организации и руководства вооруженной борьбой на Западе, там, на «Рiдних Теренах». Охримович был идеальной фигурой для этого. Успел-таки Охримович заскочить в Яворов, где жила его коханна, обвенчались тайно у подпольного униатского священника, провели последнюю, жаркую, запомнившуюся ему на всю оставшуюся жизнь ночь и расстались. Оба были уверены, что жить им вместе всегда и везде — так любили друг друга. Через тайных оуновских курьеров поддерживал Охримович связь, обещал забрать к себе в Германию, но все тяжелее и сложнее становились выходы курьеров на родные земли, все чаще следовали провалы. Чекисты последовательно, один за другим перехватывали каналы связи, некоторые использовали сами в своих комбинациях, завязывали игры, выводя
Очередные курьеры принесли Охримовичу добрую весточку — к старым друзьям попала она, сообщили и точное место, где будет ждать его Зоряна. Знал Охримович Зорянин бункер, его боевики в свое время этот бункер строили. Надежный был схрон. Знал Охримович и другие места встреч со своей коханной. Когда прошел у американцев подготовку и готов был к вылету, надеялся сразу же встретиться с Зоряной. И та знала, что увидится скоро со своим нареченным…
Темной майской ночью прыгал первым Охримович, прыгал по давно отработанной и проверенной схеме. Трое опытных подпольщиков-радистов последовали за ним и груз сразу же выбросили. Пилот был бывалым, не раз летал по этому маршруту. Он точно вывел самолет в заданную точку — это был район Майданского леса, недалеко от Дрогобыча. Высота маленькая, 250 метров, рывок и через несколько десятков секунд удар о землю. Охримович, перевернувшись через голову, тут же оттренированным движением вскочил на ноги, первым делом отстегнул тихо щелкнувший карабин, крепивший к заплечным ремням автомат, и снял предохранитель. На всякий случай. Живым он в руки врага теперь не попадет. Кругом звенящая тишина. Самолет уже не слышно. Охримович потер ушибленное колено и начал «восьмеркой» стягивать стропы парашюта, внимательно вслушиваясь в ночь. «Погасил» начавшийся было наполняться воздухом камуфляжный шелк купола парашюта, собрал его пластами и умял руками в извлеченную из нагрудных ремней подвесной системы парашютную сумку. Все. Сердце гулко стучало в груди. Но тревожного чувства не возникало. «Своя земля помогает», — подумалось Охримовичу. Он освободился от подвесной системы, присел у куста на парашютную сумку и стал ждать подхода товарищей. Еще в самолете Охримович мечтал, что через несколько дней он увидит свою Зоряну. Сердце теплом наполнялось. Все это время в Мюнхене, как только попал туда в 1948 году, беспрестанно думал о Зоряне, жил только одной мыслью — во что бы то ни стало вытащить ее сюда, в Германию. Только из-за этого и решился на такой шаг — стать эмиссаром ЗП УГВР. Весной следующего года он решит некоторые организационные вопросы и вместе с группой боевиков, определенных руководством ЗП УГВР для работы в зарубежном центре, отправит Зоряну на Запад через Чехословакию по одному из самых секретных, не расшифрованных ГБ каналов, используемых крайне редко и тщательно оберегаемых. Сам же он пока останется в Крае [127] и продолжит работу. Он был уверен, что свою миссию выполнит успешно.
127
Край — так в подполье ОУН называли Западную Украину.
Вот почти рядом мигнул синеватым лучиком фонарик. Все как условлено: длинный, два коротких. Свои. Мак, Рубан и Осип. Только сейчас снял палец Охримович со спускового крючка автомата. Те уже нашли груз, сброшенный следом за Охримовичем. Два тяжелых больших брезентовых мешка нести за специальные ручки двоим надо, килограммов 60 весом. Как положено по инструкции, разобрали грузовые мешки на четыре упаковки-рюкзака и, сориентировавшись на местности, быстро направились к опушке леса. Шли, как всегда в таких случаях, ходко, шаг в шаг. Роса начала выпадать, следов утром не найдешь. Вот и опушка, короткий отдых. Все молчат. Следует команда — все начинают движение по лесной просеке. Их четверо. Двигаются быстро, умело и почти бесшумно. Еще один короткий привал. В лесу уже светло, можно различить лица друг друга, блестящие от пота. Все тяжело дышат. На сердце спокойно. Надо как можно дальше уйти от места выброски. Если полет самолета был обнаружен, скоро в районе десантирования начнется облава. Кажется, все вокруг спокойно. С первыми лучами солнца группа укрывается в глухой чаще леса. Спят и дежурят по очереди. С наступлением темноты вновь быстрое движение в сторону нужного пункта — в село, где должны быть известные Охримовичу связи, имеющие контакт с подпольем.
Как и договаривались в Мюнхене, Охримович вышел на своих знакомых из числа местной подпольной организации, оставив под их охраной радистов. Сам же попытался с помощью этих подпольщиков найти Зоряну Кубрак и установить контакт с находившимися в том районе членами провода Полтавой и Максимом. Ему удалось и первое и второе.
Местные повстанцы доставили ему Зоряну. Встреча любимых была короткой, но, наверное, самой яркой в их жизни. Только два дня было им отпущено судьбой. Но какие это были дни и ночи! Приютившие Василя и Зоряну добрые люди сами радовались их счастью. Все они успели обговорить. Со всем была она согласна, кроме одного. Уходить одна на Запад без Василя не согласилась, так и заявила:
— Либо с тобой здесь вместе погибнем, либо вдвоем будем счастливы в новой жизни. Если надо будет быть в Крае долго, не один год, я согласна. Но только с тобой. Я еще молодая, успею родить тебе и сына, и дочь. Будут у нас с тобой наши любимые дети — Адриан и Улянка. Я так хочу.
Сколько ни уговаривал ее Василь, стояла на своем Зоряна. Отговорить ее от принятого решения, и он знал это, — невозможно. На том и порешили: он продолжает свою работу. Она не будет ему обузой. Пока, на первых порах. Выполнит он свою работу, будут они снова вместе, но уже навсегда. Договорились, что Зоряна возвращается к своим надежным людям. С ней двое хлопцев, которых он знает. Они будут ждать его сигнала о выходе на встречу. Бункер, где они укроются зимой, ему известен.