Большая пайка (Часть пятая)
Шрифт:
Она слышала, как Платон раскатисто хохочет, разговаривая с папой Гришей. Потом у нее на столе загорелась красная лампочка вызова.
Когда Мария зашла в кабинет, Платон отсутствующим взглядом смотрел в стенку и сосредоточенно тер подбородок. Потом он перевел взгляд на Марию, поморгал глазами и сказал:
– Так... О чем я? Ах да! Послушай... Папа Гриша хочет, чтобы ты тоже прилетела... Ты как?
– Как скажешь... как скажете... – тихо ответила Мария, осознав вдруг, что ничего на свете ей так не хочется, как этого полета
– Да... – пробормотал Платон, о чем-то размышляя. – Сегодня ведь рейсов больше нет? Или есть?
– Сегодня больше нет, – ответила Мария, зачем-то взглянув в свою книжечку. – Последний улетел полчаса назад.
– Ладно. – Платон встал из-за стола и сладко потянулся. – Завтра полетим вместе. Нам надо быть в аэропорту в восемь. Давай вот как... Я за тобой заеду в семь. Будь готова.
Мария вернулась к себе, постояла немного, унимая дрожь в руках и коленях, решительно взяла телефонную трубку и вызвала дежурный секретариат в полном составе. Потом договорилась с косметичкой, массажисткой и в парикмахерской.
В ту ночь, чтобы не попортить прическу, Марии пришлось спать, сидя на стуле и положив голову на руки. В центре комнаты с люстры свисало отглаженное белое платье, покачивающееся от ночных сквозняков В гудках машин за окном Марии все время мерещился сигнал будильника, она просыпалась, трясла головой, включала настольную лампу, убеждалась, что утро еще не наступило, и снова проваливалась в беспокойный пунктирный сон.
Без пяти семь она, в белом платье, в новых, купленных вечером, белых туфлях на умопомрачительно высоком каблуке и с маленькой дорожной сумкой в руке, уже стояла у подъезда, глядя на угол, из-за которого должен был вылететь "мерседес" Платона.
За пятнадцать минут ничего не произошло. Только прошаркала мимо уборщица с пустым ведром и шваброй, да сосед с четвертого этажа вышел прогулять собачку. Но Мария достаточно хорошо знала, что время для Платона – категория потусторонняя. Поэтому она выкурила сигаретку и положила в рот пастилку, чтобы убить запах.
Она начала беспокоиться, когда часы показали половину восьмого. При всем платоновском разгильдяйстве опоздать на торжественное собрание он никак не мог. Что-то случилось.
Мария схватила за рукав гуляющего с собачкой соседа.
– Вы будете здесь еще пять минут? У меня к вам огромная просьба... Я оставлю здесь сумку... Мне нужно срочно позвонить. И еще... Если подъедет черный "мерседес", скажите, что я поднялась на минутку и сейчас буду.
Мария влетела в квартиру, схватила трубку и стала набирать номер платоновского мобильного телефона. Телефон был глухо занят. Какая же она дура! Наверняка он сейчас звонит ей. Мария бросила трубку на рычаг и встала рядом, дожидаясь звонка. Потянулись минуты. Телефон молчал.
Мария посмотрела на часы. Семь пятьдесят. Немыслимо! Она снова набрала номер Платона и облегченно вздохнула, услышав длинные гудки. На четвертом гудке
– Да...– скороговоркой сказал он.– Это ты? Привет! Говори, только очень быстро.
– Ты где? – спросила Мария, чувствуя невероятное облегчение от того, что наконец-то дозвонилась и ничего страшного вроде бы не произошло.
– К аэропорту подъезжаю! Где я еще могу быть? Ты что, вообще уже?
Под ногами у Марии поплыла земля.
– Ты что молчишь? – не унимался Платон. – Что-то случилось? Да говори же в конце концов!
– Мы ведь договаривались... – срывающимся голосом пролепетала Мария, – мы ведь договаривались... что ты... что вы... я уже час стою у подъезда...
В трубке наступило тягостное молчание.
– Черт! – наконец прорезался Платон. – Черт! Почему мне никто не напомнил? Слушай, девочка... Ну совершенно вылетело из головы... Знаешь, что? Давай быстро, хватай такси и лети сюда Я тебя ждать не могу, но тут сразу два рейсовых самолета...
Мария медленно опустила трубку, подошла к окну и встала, схватившись побелевшими руками за подоконник. Телефон звонил еще дважды, потом замолчал.
Раздался дверной звонок.
– Вы уж извините, – сказал сосед, удерживая рвущуюся вперед собаку. – Полчаса прошло. Никто не подъехал. Я вашу сумочку принес. А что с вами? Вам плохо?
– Нет, – ответила Мария. – Мне нормально. Все в порядке.
Шурик – Петьке
Привет, Петюня!
Ну ты пропал! Я тебе уже третье письмо пишу, а ты, конкретно, никак не отвечаешь.
Лето уже прошло, пора в теплые страны. Договаривались же как люди. Мне шеф лично пообещал подкинуть на отпуск. Если опять не ответишь, черт с тобой, поеду один. Думаю махнуть в Анталию, у нас тут ребята из охраны ездили, говорят – кайф. Я уже в турбюро был, присматривался. Такое показали! Знаешь, что такое шведский стол? Это когда вся жратва на столах– и ешь сколько влезет. Мне тут один дух рассказывал, что такая штука раньше была в одном ресторане у трех вокзалов, еще при советской власти. Плати трояк – и вперед. Они пару месяцев так поработали, а потом прогорели. Наши приходят, трояк платят и, пока десяток яиц вкрутую не схавают, не успокаиваются. Только потом начинают завтракать. Интересно, как они в Турции с этим шведским столом не прогорают? Видать, наших мало ездит.
С турбюро главное дело, чтобы не кинули. А то красивые картинки покажут, понаговорят с три короба, ты бабки выложишь, а потом окажется, что отеля такого вообще нет или до моря три километра пешкодралом шлепать. Обычное дело. Жулья сейчас развелось – ты не поверишь. Я тут на оптовый рынок заскочил за сигаретами, взял три блока "Мальборо". Там это дешево. Приехал домой, распечатал, а внутри "Пегас" сраный. Я туда еще пару раз заезжал, все хотел найти духа, который мне это дерьмо запарил. Куда там!