Большая пайка

Дубов Юлий Анатольевич

— На миллион? — Начальник не поверил своим ушам.

— Да, — подтвердил Ларри. — Для начала. В дальнейшем мы нарастим объемы.

Начальник хотел было спросить, куда управления по оптовой торговле денут такую чертову прорву веников, но потом сообразил, что его это не должно особо волновать.

— Кроме того, — продолжил Ларри, — у нас есть кое-какие дополнительные возможности. Раз уж мы партнеры, так и быть, скажу. Мы ведем большую совместную работу с одним предприятием. И у нас есть разнарядка на легковые автомобили. В порядке шефской помощи можем посодействовать заслуженным работникам главка в приобретении транспортных средств.

— По какой цене? — у начальника загорелись глаза.

— По

го-су-дарст-вен-ной, — видно было, что Ларри получает от беседы истинное удовольствие.

В то время на вторичном рынке машины стоили, по меньшей мере, втрое дороже.

— О каком количестве мы говорим? — начальник тут же схватился за карандаш.

* * *

Ларри назвал цифру, которую они до этого долго согласовывали с Платоном.

При любом раскладе интерес начальника, выраженный в автомобилях, возрастал весьма существенно Кроме того, вместо наличных денег, получение которых было сопряжено с определенным риском и которые к тому же день ото дня теряли в покупательной способности, предлагались машины — товар дефицитный, постоянно растущий в цене и представляющий собой вековую мечту каждого советского человека. Крючок был заглочен.

Бенцион Лазаревич испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он, как человек деловой, не мог не оценить по достоинству изящество предложенной схемы. А с другой — он понимал, что Ларри захватил две ключевые позиции: поставку этих чертовых веников и учет интересов руководства посредством автомобилей. И если он, Бенцион Лазаревич, попытается лукавить, то Ларри мгновенно перекроет любой из этих каналов, прикончив бизнес раз и навсегда.

Если бы Бенцион Лазаревич обладал даром предвидения, то мог бы почувствовать, что присутствует при качественно новом явлении-вхождении в традиционный, совковый, доморощенный бизнес новой генерации людей — интеллектуальной элиты страны — с холодным расчетом, мертвой хваткой и выпестованной за годы активной умственной деятельности техникой стратегического планирования.

Через несколько месяцев в главке произошли революционные изменения. У Игната Сергеевича появилась личная «Волга». Начальники отраслевых отделов обзавелись собственными «Жигулями», а начальники управлений по оптовой торговле — «Москвичами». Стоянка перед главком была переполнена «Запорожцами», на которых ездили рядовые, но облеченные доверием начальства сотрудники.

«Информ-Инвест» процветал.

Гениальность платоновской схемы так никем и не была оценена по достоинству. Прежде всего потому, что остроумная суть ее так и не стала достоянием широкой общественности. Речь идет о вениках. Они, конечно, были. По договоренности с Сысоевым и Терьяном, Ларри сначала немного попридержал деньги, вырученные от продажи трусиков и компьютеров, а потом купил на них несколько десятков тысяч веников, которые и поступили на склад управления № 1. Это была часть заявленной Ларри первой поставки. В «Информ-Инвест» пошли товары из отраслевых отделов по госцене. Через три дня Ларри, как директор филиала № 2 при управлении № 2, написал начальнику управления № 1 письмо, в котором предлагал избавить его от переизбытка веников. Тот немедленно согласился, и веники перекочевали в филиал № 2, а оттуда в управление № 2. Поток фондов из отраслевых отделов получил новую подпитку. Еще через три дня начальник управления № 2 получил такое же письмо от директора филиала № 3, того же самого Ларри. И «Мельница», как ее потом назвали в «Инфокаре», закрутилась. Каждый поворот колеса приносил баснословные прибыли.

Учитывая скорость вращения, не было никакой необходимости в физическом перемещении веников со склада на склад. Они продолжали находиться все там же, в управлении № 1, и к сегодняшнему дню, наверное, благополучно сгнили. Впрочем,

вряд ли это кого-нибудь расстроит.

Однако нет ничего вечного под луной, и опасности на нелегком пути к успеху поджидают каждого. После нескольких месяцев ударного труда на горизонте появились первые тучки. Нет, они возникли не из-за переизбытка веников, не из-за падения спроса на трусики, вовсе нет. В главк пришли проверяющие.

Камень в фундамент

Довольно быстро проверяющим удалось нащупать единственное слабое звено в платоновской схеме. Слабина эта заключалась в том, что каждый последующий филиал «Информ-Инвеста», приобретая у соответствующего управления по оптовой торговле веники, платил за них ровно ту же цену, по которой их сбывал предыдущий филиал. То есть, государственную. А это как раз и было запрещено. И несмотря на наличие всех необходимых писем, обосновывающих полную невозможность реализации злополучных веников на каких-либо иных условиях, данное обстоятельство служило формальной зацепкой. Поэтому возникли дополнительные накладные расходы. К Ларри, как к директору всех восьми филиалов, и к Бенциону Лазаревичу, его непосредственному начальнику, все эти претензии никакого отношения не имели. Под удар попал только сам главк, но накладные расходы легли на «Мельницу». Их размеры поставили рентабельность операций под серьезное сомнение. Нет, прибыль осталась, и весьма приличная. Но, по любым прикидкам, прямая торговля автомобилями выглядела куда как привлекательнее. Поэтому, посовещавшись, Платон и Ларри решили, что пора мало-помалу выходить из дела.

— Ларри, — сказал Платон. — Надо начинать что-нибудь свое. Только не кооператив.

Ларри кивнул. Присутствовавший при разговоре Марк Цейтлин хотел что-то сказать, но хмыкнул и промолчал. Муса Тариев вопросительно поднял брови:

— Папа Гриша?

— Может быть, — ответил Платон. — Ларри, ты как думаешь? Ларри снова кивнул:

— Надо лететь и договариваться. Только тут нужна идея.

На следующий день Платон и Ларри вылетели на Завод первым же рейсом.

— А что? — Папа Гриша посмотрел на платоновские каракули. — Пожалуй, есть разговор.

— С директором? — подал голос Ларри, до этого сидевший молча.

Папа Гриша кивнул.

К директору пошли втроем. Платон не виделся с ним со времен той самой поездки в Италию. Да и в Италии им пришлось разговаривать всего раза три, причем на темы незначительные, поскольку основную часть времени занимали переговоры на высоком уровне, которые директор вел либо единолично, либо в присутствии двух-трех особо доверенных лиц, а Платону доставалось лишь завязывание контактов среди свиты. Тем не менее директор сразу вспомнил Платона.

— Платон Михайлович, здравствуйте, — сказал он и вопросительно посмотрел на Ларри, которого увидел впервые.

Платон думал, что папа Гриша представит Ларри сам, но этого не произошло.

Григорий Павлович повернулся к большому столу для заседаний и принялся вдумчиво наливать в стакан минеральную воду. Платон скороговоркой рассказал директору про Ларри и его роль в Проекте, после чего все уселись.

В кабинете воцарилось молчание. Наконец папа Гриша заговорил:

— Тут вот ребята пришли с предложением. Люди они не чужие, так что, может, обсудим?

Пока Платон рассказывал, директор не перебил его ни разу, а по завершении не задал ни единого вопроса. Подумав секунду, он сказал:

— Ну что ж. Наверное, что-то в этом есть. Посмотрим.

Это обозначало конец аудиенции.

Когда все выходили из кабинета, директор окликнул папу Гришу:

— Григорий Павлович, задержись на секундочку. Уже при закрытой двери он спросил:

— Ты чего их привел? Им что нужно — тридцать тысяч в уставный капитал?

— Ну да, — сказал папа Гриша.