Большая расплата

Пенни Луиза

Двое мужчин смотрели друг другу в глаза. Страшная история подействовала, как и должна была. Она испугала обоих.

— Но худшее ждало впереди, Арман. Выстрелив в безоружного, казнив его, ты убиваешь и себя тоже. Ты бы поступил необдуманно, ты бы проклял себя, чтобы спасти кадетов. Я не мог этого допустить. Поэтому сделал всё за тебя. Я ведь твой должник.

* * *

Сначала заместитель комиссара Желина услышал за дверью шаги. Затем раздался стук в дверь.

Вооружившись пистолетом, он

застыл посреди спальни — комнаты, предоставленной ему Академией. Комнаты преподавателя первокурсников, объяснял Гамаш. Извинялся. Кровать, гостиная и кухонный отсек в одном пространстве.

Потребности Желины, как оказалось, скромны. Он наслаждался изысканной кухней и роскошными отелями Европы, но без возможности разделить их со своей женой, воспринимал эти удовольствия как мелкие и мимолетные.

Понял, что для жизни ему необходимы кровать, небольшой книжный шкаф, и место для фотографии Хелен. Её фото лежало сейчас перевернутым на поверхности стола.

Она побуждала его быть лучше, чем он был на самом деле. И он теперь часто спрашивал себя — догадывалась ли она, насколько. Знала ли она, каков он на самом деле, под личиной честности, приросшей к нему, как униформа.

После смерти Хелен необходимость притворяться отпала. Не было больше ограничений, он стал свободен. И совершенно растерялся.

И вот настал момент, когда он стоял посреди крохотной комнаты, вооруженный пистолетом.

— Заместитель комиссара Желина? — раздался голос Изабель Лакост.

— Войдите.

Открыв дверь, Изабель Лакост остановилась. Она лишь секунду медлила, прежде чем обратиться к агентам, стоящим у неё за спиной.

Потом вошла одна и претворила за собой дверь.

— Отдайте мне пистолет, — попросила она, протянув руку.

* * *

— Думаю, у него есть пистолет, — сообщила Натэниелу и Амелии Хуэйфэнь, как только они прибыли на тренировочный полигон фабрики.

— Чего?!

— Как?!

— Дюк подарил ему на день рождения.

Первокурсники уставились на Хуэйфэнь.

— И ты знала? — возмутилась Амелия.

— Догадывалась. Это не казалось мне странным. До сегодняшнего дня, по крайней мере.

Амелия её понимала. То, что теперь предстает немыслимым, тогда казалось нормальным. У ЛеДюка была способность создавать целый отдельный мир, со своими законами и гравитацией. Ничто, из того, что он делал, не вызывало сомнений, потому что именно он решал, что есть норма.

— Почему ты не рассказала Гамашу? — спросила Амелия. — После убийства ЛеДюка.

— Я не хотела вовлекать Жака в неприятности. После смерти Дюка я спросила его про пистолет, но он все отрицал. А мне хотелось ему верить.

— Мы должны предположить, что пистолет есть, — сказала Амелия.

Они достигли зоны тактической подготовки и уставились на закрытую дверь.

— Может, надо было взять с собой преподавателя? — спросил Натэниел, оглядев

пустой коридор.

— А Жак тем временем использует пистолет? — спросила Хуэйфэнь. — Если хочешь, можешь уйти.

— А может он его использовать применительно к нам, как думаешь? В нас он выстрелит? — беспокоился Натэниел.

— Это важно? — спросила Хуэйфэнь.

— Отчасти, — сознался Натэниел.

— Нет, я имела в виду — остановит ли это тебя, чтобы войти туда? — она кивнула в сторону двери.

Он подумал и отрицательно потряс головой.

Хуэйфэнь посмотрела на Амелию, та тоже покачала головой и уставилась на дверь.

Четыре месяца назад она была готова за дозу брать в рот.

Четыре месяца назад Натэниел обслуживал столики в старом Монреале за чаевые.

Четыре месяца назад Хуэйфэнь держала пистолет у собственного виска.

Она потянула ручку двери, двое других стояли рядом.

Она открыла дверь, и они отправились вперёд.

* * *

— Отдай мне пистолет.

Бребёф, сходив к бару, организовал им по стакану скотча, но возвращаясь, стаканы нёс в одной руке, в другой держал пистолет. Тот лениво свисал набок, словно салфетка или коктейльная палочка.

Увидев это, Арман поднялся на ноги.

— Настала моя очередь? Выстрелишь и в меня?

— Как тогда, когда мы играли в войну, бегая по всему Мон-Руаялю?

— Я думал, мы на одной стороне, — сказал Гамаш. — Итак. Отдай мне пистолет.

— Лучше возьми выпивку. Она может тебе понадобиться.

* * *

Желина стоял посреди комнаты, направив пистолет на Изабель Лакост.

— Вы были сообщником Сержа ЛеДюка, не так ли? — сказала она, даже не спрашивая, утверждая. Её голос звучал тихо, спокойно, словно они просто беседовали. Но румянец выдавал эмоции.

— Он был придурком, — проговорил Желина. Нет нужды что-то теперь отрицать. — Но придурок этот был на своём месте.

— Получал откаты? Вы сделали на этом миллионы, я полагаю.

Желина вздёрнул подбородок, подтверждая её правоту.

— Они оседали на счетах в Люксембурге. Я совершил ошибку, разговаривая с Гамашем, да? Упомянул Люксембург. Как только я рассказал ему, то сразу понял, что сделал глупость. Слишком уж заметная деталь. И слишком явная. Я не был уверен, что он ухватил суть.

— Ухватил. Но это лишь подтвердило уже имеющиеся у него подозрения.

— Когда ЛеДюк со мной связался и сообщил, что Гамаш в Академии и расследует аферы с контрактами, он запаниковал. И я тоже. Я знал, что ЛеДюк не настолько умён, чтобы перехитрить его. И я решил вернуться.

— Чтобы убрать ЛеДюка.

— Возможно. Не знаю.

Пистолет всё ещё был зажат в его руке.

— Но мне не пришлось убивать ЛеДюка. Меня опередил Гамаш.

— Non, не месье Гамаш, — сказала Лакост.