Большая расплата
Шрифт:
Зал погрузился в тишину.
Людей убивали и за меньшее.
— Может он быть к этому причастен? — спросила Лакост.
Коммандер на секунду задумался.
— Не знаю.
Желина вскинул брови. Он не помнил, когда последний раз слышал из уст старшего офицера фразу «не знаю».
— Думаю, такое возможно, — размышлял Гамаш. — Но если мэр решился на убийство ЛеДюка, он бы совершил его еще несколько лет назад, когда и произошла вся история. Я его немного знаю. И он мне нравится. Он порядочный человек,
Гамаш подумал и добавил:
— Но он не зацикливается. Не копит обиду в себе. И будем честны — то был сокрушительный удар по его доверию. Потребовалось много времени и сил, чтобы убедить его на встречу со мной. Наконец я убедил его позволить общине пользоваться благами Академии.
— Вы пошли на это? — спросил Желина.
— Это казалось справедливым, хотя даже не приблизилось к размерам компенсации за причиненный вред. Но это только начало. Мы разрабатываем программу, согласно которой кадеты станут опекать и тренировать некоторых детей. И тут происходит убийство.
— Могло ли ваше с мэром сближение вскрыть старые раны? — спросил Поль Желина. — Нечаянно, конечно.
— Всё может быть. С одной стороны, мэр порядочен до степени непреклонности. Высоконравственный человек. Почти фанатично готов защищать свой город и свои взгляды на то, что правильно и неправильно.
— Думаю, убийство у него в категории неправильных, — заметила Лакост.
— Верно. Но, с другой стороны, он мог счесть это актом возмездия. Большинство убийц оправдывают себя. Они не понимают неправильности в своих действиях.
— Жертва получает то, что заслужила, — согласился Желина.
— Зачастую именно так.
— А в нашем случае, коммандер? Думаете, убийца руководствовался понятиями справедливости?
Гамаш взглянул на фотографии с места преступления.
— Может быть.
— А может и не быть? — уточнила Лакост.
— Вы опрашивали преподавателей и студентов, — сказал Гамаш, и она кивнула. — Любой из преподавателей это высококвалифицированный офицер Сюртэ. И всем студентам преподается умение вести следствие.
— Не пытаетесь ли вы сказать, что тут школа по подготовке убийц? — спросил Желина. — Что вы учите студентов, как ловить преступников, но тем самым, учите их, как быть преступниками и не попасться?
Гамаш кивнул.
— В частности, преподаватели. Они точно знают, что мы будем искать.
— И имеют возможность инсценировать место преступления, — продолжила за него Лакост. Сделать его таким, каким оно не являлось изначально.
— Одиночный выстрел в висок, — сказал Гамаш. — Большинство убийц хотя бы попытались обставить это как самоубийство. Без натяжки. И трактовка очевидна: Серж ЛеДюк знал, что я у него на хвосте, поэтому покончил с жизнью прежде чем окажется за решеткой.
— Такой убийца оставил бы пистолет с правильной стороны
— А этот не оставил, — сказал Желина, рассматривая фотографии. — Он поступил наоборот. Зачем?
— Он хотел дать нам понять, что это не самоубийство, — заключила Лакост.
— Но почему? — спросил Желина. — Зачем убеждать нас в том, что это убийство? Чтобы мы знали, сто справедливость восторжествовала?
Он снова уставился на фотографии. На некоторых фото Серж ЛеДюк, казалось, спал. На некоторых был неузнаваем.
Зависело от перспективы.
— Ты до неприличия молчалив, — Гамаш обратился к Бовуару и застал на его лице знакомое выражение. — Что тебе известно?
— Прошлой ночью охранная система была отключена.
Все, как один — шеф-инспектор Лакост, заместитель комиссара Желина и коммандер Гамаш — потянулись к нему.
— Как такое возможно? — спросил Гамаш. — Она интегрирована, компьютеризирована. Охрана бы заметила. Зажглась бы панель.
— Что ж, угадайте, на чём ЛеДюк сэкономил? — сказал Бовуар. — По всей видимости, охрана знала, что сигнализация — дрянь. И жаловались прежнему коммандеру, за что и огребли от ЛеДюка. Вы пришли — они вам ничего не сказали.
— Что ты подразумеваешь под «дрянью»? — уточнила Лакост.
— Сигнализация — дешевка…
Гамаш усмехнулся и несогласно покачал головой.
— За сигнализацию заплачено несколько сотен тысяч.
— Ну, если верить охране, в «Канадских шинах» можно купить и получше.
Гамаш застонал и помассировал голову, пытаясь избавиться от подступающей головной боли.
— У нас тут арсенал, полный оружия. И никакой охранной системы. Это уже не просто откаты, это тупость высшего порядка.
— На завтрашнее утро я назначил встречу с главой охраны, — сообщил Бовуар, — проверка системы безопасности на повестке.
— Хорошо, — одобрил Гамаш.
— Но тот, кто отключил систему, всё равно должен был знать, как это делается, — напомнила Лакост.
— Верно, но эта система позволяет использовать более одного кода доступа, — сообщил Бовуар, и повернулся к Гамашу. — Один у вас…
— Я думал, он единственный.
— …И я подозреваю, у ЛеДюка был свой собственный.
— И сколько ещё вокруг с этими кодами, — посетовал Гамаш.
Бовуар кивнул, не решаясь посмотреть коммандеру в глаза.
— Предполагаете, ЛеДюк сам лично отключил сигнализацию? — спросил Желина. — Но зачем?
— Вот хоть убейте меня, не пойму. Но это одна из вероятностей, — пожал плечами Бовуар. — Кто-нибудь мог легко взломать и отключить систему.
— Так, чтобы не заметила охрана?
Бовуар покачал головой.
— Если бы даже они увидели, как загорается панель, они бы просто её отключили, так они сказали мне. Ложная тревога случалась десять раз на дню.