Большая рождественская книга романов о любви для девочек

Селин Вадим

Я думала, что Стас не видит никого, кроме себя, а теперь выяснилось, что была неправа. Думала, что он черствый, а оказывается, сердце у него мягкое.

Мне стало стыдно от своих мыслей.

– Нет, не из-за брата. Помнишь, когда ты стоял у калитки, я крикнула: «Стас, подожди!»?

– Да…

– Так вот, хотела сказать, что все-таки приду, просто не успела, Димка перебил. То есть я все решила еще до происшествия. Я хочу прийти. Правда.

– Ты уверена?

– Да, – твердо сказала я.

– Спасибо… – растерянно откликнулся он.

– Тимур дал визитку.

– Да,

вот. – Стас достал визитку из кармана. – Позвоню.

– А потом мне.

Мы посмотрели друг на друга, и я направилась к дому.

– Кать, – окликнул он.

Я обернулась.

– Слушай… А у вас всегда так?

– Как?

– Ну… живо.

– В смысле?..

Полянский явно хотел сказать что-то серьезное, волнующее его, но передумал.

– Ладно, созвонимся, – и направился к остановке.

Я удивленно посмотрела вслед и, пожав плечами, ушла домой.

К вечеру поднялась температура. Небольшая, но чувствовала я себя некомфортно – немного знобило, появилась слабость, резь в глазах. Погоня одноклассников на морозе не прошла бесследно. Аспирина, который я приняла для профилактики, оказалось недостаточно.

Мама сидела рядом на кровати. Сегодня пришла домой пораньше, в кафе не было никаких банкетов, а на выходных она не работала.

– Нужно выпить что-то противовирусное, – со знанием дела сказала я. – Надо подавить вирус, пока я не разболелась сильнее.

– Как скажешь, медик, – улыбнулась мама и пошла на кухню за лекарством.

Я лежала с закрытыми глазами. Наконец можно расслабиться после обилия сегодняшних событий. Чего только не произошло! С утра минуло каких-то двенадцать-тринадцать часов, но в них поместилось и преследование, и холодный подъезд, и неожиданный звонок Стаса, и интервью в кафе, и предложение сняться для весенней коллекции одежды, и приход Полянского к нам домой, и падение Максима в котлован, и в довершение ко всему моя болезнь!

Уже через час после принятия лекарства стало лучше, озноб прекратился, но все еще оставалось легкое недомогание и слабость. Причем это было даже не из-за болезни, а из-за мыслей – как в понедельник идти в школу? Как меня примет класс?

Однако долго размышлять не пришлось, потому что поздно вечером Стас прислал сообщение: «В школе будет все нормально».

Я облегченно вздохнула – значит, он поговорил с Витей и сказал, чтобы меня не трогали.

Но после облегчения сразу появилось раздражение. Как все неприятно! Они полностью подчиняются Стасу! Сказал: «Я ухожу из школы» – и началась травля. Сказал: «Ребята, все нормально» – и все прекратилось. А если завтра снова соберется покинуть школу, они что, снова начнут нападать? Теперь так будет постоянно?

Хоть я и не давала интервью, а просто сидела за столиком, хорошо, что благодаря этому мы пришли к какому-то нейтралитету.

Фотография ситуацию усугубила, но она же нас и помирила. А когда я снимусь для новой коллекции «Сезона», отношения станут еще лучше.

Когда Стас помчался во двор, ловко расчистил снег, подхватил лестницу и вернулся к яме, я увидела его с другой стороны. Это был порыв. Порыв

добра. Раньше я не видела такого Полянского. Раньше он был другим. Когда в школе выпадала очередь дежурить, парень с огромной брезгливостью брал губку и протирал доску, а когда приходилось мыть полы, на лице был шок, стыд и отвращение. Мне всегда казалось, что Стас – это просто красивая мускулистая картинка, которую все рассматривают и которая восхищается сама собой. Но сегодня показался совершенно иной Стас, который подсаживал моего брата и не боялся выпачкать одежду, хотя раньше не мог даже взять в руки тряпку. Я увидела одноклассника, который был человеком, а не картинкой.

«Как это может быть? – недоумевала я. – Почему в школе один, а у меня дома стал другим? Почему сегодня вел себя так, как не вел уже давно? Я помню, что класса до седьмого Стас был обычным парнем, а когда стал красивым, резко изменился. Почему?!»

И вдруг меня пронзил ответ: да потому что вокруг не было зрителей!

В школе его окружает публика, и он постоянно играет, создает какой-то образ, а сегодня ему не перед кем было играть. Вокруг него не было никого, кроме меня! А я – никакая не публика. Просто Катька в малиновой куртке и фиолетовых галошах. Вот почему.

Я была потрясена тем, что увидела сердцевину Стаса – человека, которого видела много лет и которого никогда не понимала. А сейчас, лежа из-за слабости в кровати, вдруг осмыслила, что происходит внутри него и почему он такой.

В голове был мощный поток мыслей. Лежать больше не получалось, поэтому я села, свесив ноги с кровати.

Оказывается, он не так-то прост. Точнее, его поведение не такое уж и простое. Значит, в школе осознанно ведет себя как звезда, создает самовлюбленный нагловатый образ, хотя на самом деле он другой.

Но тогда появляется вопрос – а зачем парень делает себе такой образ? Ведь эта роль далеко не лучшая и скрывает хорошие качества – отзывчивость, мужество, готовность помогать.

После этих открытий я почувствовала, что во мне что-то изменилось. После того как удалось понять Стаса, мне перехотелось на него злиться. Раньше, до этой минуты, он был мне противен, а сейчас стал очень интересен. В нем есть загадка, внутреннее содержимое, и хочется еще сильнее углубиться и понять, зачем одноклассник создает себе имидж, который показывает его телесную красоту, но скрывает душевную?

Это было для меня тайной. Пока что.

А еще я подумала вот о чем. Даже если бы Максим не упал в яму, я все равно помогла бы Стасу с фотосессией. Я не могла поступить иначе, потому что это для него важно. Да, мои желания он разрушил, но рушить его мечты я не хочу. Когда парень уходил – перед тем как во двор забежал Димка, я собиралась остановить его и сказать, что согласна сниматься. Но открылась калитка, забежал сосед, и я не успела ничего сказать. И вот теперь думаю – как же хорошо, что он не ушел раньше, чем прибежал Димка!