Большая рождественская книга романов о любви для девочек
Шрифт:
– Папаша!!! – вдруг крикнул Микка.
– Сынок!!! – проревел Дед Мороз – так громко, что провода покрылись инеем.
Что-то я ничего не поняла. А Микка уже соскочил вниз, потащил Деда Мороза в мою сторону.
– Мика! – крикнул он мне. – Придется мне познакомить тебя с одним из моих родителей!
– Твой папа – Дед Мороз? – удивленно спросила я. – Дед Мороз – детный?
Микка заливисто захохотал. В его волосах блестели снежинки.
Дед Мороз подошел совсем близко, покачал головой и сказал:
– Ну, здравствуй!
Я смутилась и
– Вообще-то, мой папа только работает Дедом Морозом. Ну, знаешь, его вызывают поздравить детей. Чтобы они забрались на стульчик, прочитали стихотворение и получили подарок…
Значит, он все-таки не настоящий? А я уж чуть было не поверила…
– Микка! – возмутилась я. – Вообще-то, я верю в Деда Мороза! Точнее… – Я грустно посмотрела на папу Микки. – Точнее, верила…
Мне хотелось добавить, что верила-верила, а они тут со своей банальщиной.
– Просто у Деда Мороза глупый сын, – нахмурил густые брови папа Микки и топнул посохом.
И мы пошли все втроем по вневременной улице. Мимо нас бежали дети, катая друг друга на старинных санях, по окраинам продавали печеные, с корицей яблоки и сладкий миндаль. Иногда проходили люди, одетые совсем легко. Например, в тонкие штаны и свитер. Сначала я думала, что это просто закаленные, но потом поняла, что, видимо, они из будущего.
Микка шел по одну руку от папы Микки, я – по другую.
– Знаешь, – доверчиво сказал папа Микки. – Микка прав. Я действительно приезжаю поздравить детей. И многие из них читают стихи. Кто-то поет песни. А я даю им подарки из моего мешка.
Я понимающе закивала. Стало грустно.
– Но ведь на всех одного, настоящего Деда Мороза не хватит, – продолжал папа Микки. Должны быть, так сказать, заместители…
Было видно, что он старается правильно подобрать слова.
– Уж не знаю, поверишь ты мне или нет, – вздохнул он, – но меня, как папу Микки, вызывают к ребенку в качестве Деда Мороза. Я дохожу до дверей нужной квартиры в качестве папы Микки. Звоню в дверь. А потом… – Папа Микки пожал плечами. – Потом в меня вселяется Дед Мороз.
Я не сдержалась и хихикнула. Казалось, папа Микки ничего не заметил. Он продолжал:
– Я перестаю быть собой и становлюсь Дедом Морозом. У меня меняется голос, я не помню, есть ли у меня сын, я могу только поздравлять детей. Потом я почти ничего не помню.
Тут мне захотелось пошутить, что многие такие «Деды Морозы» в конце дня совсем ничего не помнят. Но сдержалась. Папа Микки посмотрел на меня внимательно, как будто мог читать мысли. И продолжил:
– Не могу вспомнить ни одного рассказанного мне стишка, не знаю спетых мне песен. Не помню, какой подарок доставал из своего мешка. Это будто бы озарение. Вот я перед дверью, вот я за ней.
– В него вселяется Дед Мороз, – объяснил Микка, как будто это было не понятно.
– Я – всего лишь посредник, – сказал
Миккин папа… то есть нет, Дед Мороз ненадолго положил руку мне на голову. И мне представилась картинка заснеженного леса, обледенелого дома, вокруг которого скачут белки, и теплого света из заснеженных окон. Папа Микки говорил правду. Да и как могло быть иначе?
– А ты? – вдруг спросил он меня.
Я озадаченно свела брови. Я? А что я? Я Мика. У меня каникулы. Вот и все. Что можно про меня сказать?
– Она из тех, кто приближает Новый год, – сказал за меня Микка.
– Правда? – удивился папа Микки.
Я пожала плечами.
– Правда-правда, – сказал Микка. – Так жалко, что я ее не сразу нашел… То есть она сама нашла меня. Зачем-то я ей, наверное, нужен. Мне повезло.
– Тебе повезло, – кивнул папа Микки.
Они говорили обо мне как о ком-то значительном. А я просто отправляла новогодние поздравления. Я не делала ничего особенного.
– Пошла волна, – многозначительно сказал Микка.
– Вот как, – еще больше удивился папа Микки. – Ты, наверное, и снеговика вылепила?
– Вылепила, – тихо сказала я. Почему он так спросил? Откуда он знает? Наверное, Микка уже успел ему все рассказать, вот и все.
Папа Микки остановился, повернулся ко мне и сжал мою ладонь теплыми меховыми перчатками. Потряс мою руку.
– Завидую, – сказал он. – И горжусь знакомством.
– Да чего такого… – пожала я плечами.
– Знаешь, – сказал папе Микка. – У них во дворе дети… Ну, сплоченные. Ею сплоченные. Но этого мало. Надо что-то придумать. Новогоднего. Интересного.
Папа Микки пожал плечами:
– Сделайте им хороший новогодний утренник.
«Точно!» – обрадовалась я. Утренник! Прямо во дворе! Как я сама не догадалась! Но до Нового года осталось всего десять дней… Что мы там успеем… Хотя утренник можно устроить и в новогодние праздники. А значит – успеем! Сделаем! Сможем!
Мы шли по вневременной улице. Слева – Микка, справа – я, посередине – Дед Мороз. Сверху сыпал мягкий новогодний снег.
Это было странное свидание, под присмотром родителей.
Но я ничего не имела против.
Дома я написала еще одно поздравление. Оно получилось вот таким:
Новогодняя дорога, освещенная гирляндами.Она не петляет, не обманывает, идет прямо.И не заканчивается.По ней можно идти от одного Нового года к другому.От того, что уже был, – к тому, которого еще не было.От того, которого еще не было, – к тому, что уже был.Но все будет оставаться новым.Даже то, что было миллион лет назад.Даже ты.Всегда.