Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках)

Немиров Мирослав Маратович

— А что делать? — говорил Азов. — Я бы и китайский язык бы, нужно было бы, за месяц бы выучил, лишь бы в казарме с дедами не обитать, да по плацу строем с песней не маршировать.

7.

В 1987-90 годах центром культурно-интеллектуальной жизни г. Тюмени является квартира Шаповалова Ю., гостеприимный хозяин которой постоянно содержит у себя в качестве приживалов всевозможных бездомных в принципе или бездомных по причине своей временной приезжести деятелей авангардных искусств — Струкова А., Немирова М., Рок-н-Ролла Н., Летова Е., Дягилеву Я., Салаватову Г., и проч., и проч., предоставляя им стол и кров на недели и

месяцы; с утра до вечера и с вечера опять до утра на просторной шаповаловой кухне, доставшейся ему от отца, некогда бывшего Первым секретарем тюменского горкома КПСС, сидят люди, выпивая всевозможные напитки, обсуждая насущные вопросы бытовой, религиозной, политической, художественной и прочих жизней города и мира; частым вечерним посетителем здешнего, скажем так, салона, является и Азов П. Он в это время состоит на службе в качестве редактора многотиражки МЖК, и находится в состоянии неудовлетворенности бытием: перспективы продвинуться дальше мелкого начальника мелкой газетенки вдруг оказываются крайне проблематичными.

В один из вечеров осени тех лет он приходит к Ю.Шаповалову, имея в руке полторы бутылки водки, а на лице — выражение тотального неудовольствия явлениями жизни во всех её проявлениях; выставив бутылки на стол, посадив себя самоего на стул, Азов П. сумрачно оглядывает потрепанных, измученных непосильным ежедневным пьянством и думами Шаповалова Ю. и его приживалов, после чего сумрачно восклицает:

— Господи, с кем же я общаюсь! Какие ремки! Да увидь вас те, откуда я сейчас пришел, они бы меня на порог больше не пустили!

— Ну, так и не общайся! — резонно отвечает ему хозяин дома, радостно расхаживая вокруг стола с бутылками и потирая руки в предвкушении, — Пиздуй! Тебя никто не звал, ты сам пришел.

— Ага! Пиздуй! А водку — вам оставить?

— Да и водку свою забери: Кеша звонил, он одеколон несет, через десять минут будет!

— Да, пиздуй, — после некоторого раздумья мрачно сверкнул обиженными, слегка выпуклыми, глазами Азов П. — А о Добужинском — с кем тогда попиздеть?

Если кто не знает, кто такие «ремки», объясняю — ремки, они же «реможники» — тюменское диалектное слово, обозначающее людей, внешний вид которых примерно подобен внешнему виду бомжей.

8.

1988, весна.

Павел Азов выходит-таки на международные просторы!

Он посещает город Париж с дружественным визитом.

Вот как это осуществляется.

В середине 1980-х годов на романо-германском факультете Тюменском университета начинает происходить новое культурное веяние. Французский язык здесь начинают преподавать настоящие французы из настоящей Франции!

Во Франции существует воинская обязанность — все личности мужского пола там обязаны служить в армии, в том числе и специалисты-филологи по окончанию университетов.

Но там существует и альтернативная служба: кто в армии по каким-либо причинам служить не хочет, тот проходит ее, причем по специальности. Выпускников филфаков, например, посылают преподавать французский язык в какой-нибудь Сенегал или Западную Сахару. И вот ректору Тюменского университета Куцеву Г.Ф. каким-то неизвестным мне образом удается заключить с французскими властями соглашение, чтобы они приравняли Тюмень к Верхней Вольте и Берегу Слоновой Кости, и присылали этих альтернативщиков и сюда.

Их и присылают: по одному человеку примерно двадцатидвухлетнего возраста

ежегодно и сроком на год. Осенью 1986 года коммуникабельный и светский Азов П. сдруживается с одним из них, а те затем его как бы передают по эстафете всем новоприбывающим — он как бы становится официальным тюменским другом французского народа. В начале 1988 года дружба с французами дает плоды. Они ему присылают приглашение посетить их страну с дружественным визитом — Азов П. отнюдь не отказывается.

9.

1989, осень: Азов П. возвращается в очередной раз из города Парижа, и мозг его наполнен следующей идеей: нужно организовать в Тюмени политическую организацию борьбы, и проводить митинги и всякое тому подобное.

— Это еще зачем?!! — приходят в изумление те, к кому он обращается с этим предложением — люди, сидящие на кухне Шаповалова Ю. и пьющие водку. Оказывается, вот зачем.

Оказывается, Азов П. посетил в Париже то ли НТС, то ли редакцию «Русской Мысли», то ли еще какой-то из центров борьбы за свободу, и был принят там со всей задушевностью, и снабжен мешком всевозможной тамиздатской литературы, от собрания сочинений Солженицына до «Аквариума» Суворова, а факт, что он не откуда-нибудь, а аж из Тюмени, привел всех в Париже совсем в полный восторг: никого из Тюмени у них доселе ни разу не было. Из Омска, Новосибирска, Иркутска и всякой прочей Сибири — сколько угодно. А из Тюмени —

Тут вот Паха Азов и приобрел убеждение: нужно в Тюмени немедленно открывать политическую организацию, проводить митинги и вести всякую прочую деятельность. Ибо:

— Что же вы не боретесь за свободу? — спросили его в НТС.

— Весь народ готов встать грудью, как один, шахтеры бастуют, москвичи собирают полумиллионные митинги, народные депутаты разят гидру коммунизма огнем устного и печатного слова, что же вы-то спите? — укорили П.Азова, как представителя тюменской культурной общественности.

— Всё дадут — ксероксы, компьютеры, — убеждал Павел Азов людей, сидящих на кухне. — В запрещенной литературе как сыры будем в масле кататься! «Русскую мысль» специальной почтой из Парижа, Шапа, тебе будут на дом доставлять! Сам в Париж на конгрессы будешь спецрейсами летать, обсуждать вопросы борьбы за свободы! — разворачивает картины светлого скорого будущего П.Азов, сверкая очами.

— Ну, а за что агитировать-то будем? — спрашивают сидящие Азова П.

— Я придумал! — гордо отвечает Азов. — Я все учел! Мы не за политику будем агитировать — на фиг нужно, тут и нарваться можно, и не за экологию сраную, мы — за все хорошее будем агитировать! И против — всего плохого! Будем митинги проводить, пикеты, листовки раздавать, петиции писать, требовать — немедленно прекратить все имеющиеся безобразия! Да здравствует только все самое лучшее! А всему плохому — беспощадную войну!

— Тут к нам и хрен прикопаешься, и выглядит — грозно, — завершает свою речь Павел Азов, победно глядя на окружающих.

— Ну, ладно, — отвечают ему, — а как конкретно все это делать?

— Ну, как — элементарно. Назначаем митинг на субботу, рисуем плакаты, печатаем листовки на машинке, собираем всех дружбанов и выходим к обкому. А я тем временем Париж оповещу — подпольный обком действует! Так раза три тусанемся — вот мы и герои.

— Тогда нужно сразу начинать водяру запасать, — сразу же вносит деловое предложение Шаповалов Ю. — А то потом спохватишься, а —