Большая восьмерка: цена вхождения
Шрифт:
Инструкции были одобрены Политбюро, но созданы они были у Шеварднадзе, в его Министерстве иностранных дел. «Мидовские патриоты» с легкостью смотрели на завоеванный их отцами мир, у которого в реальности не осталось защитников.
Важное значение имела встреча Бейкера с Шеварднадзе 4–6 апреля в Вашингтоне. Оба обязаны были сформулировать повестку дня следующей встречи на высшем уровне, планируемой на 30 мая — 3 июня 1990 г. (Горбачев просил, чтобы встреча предшествовала очередному партийному съезду). 3 апреля Шеварднадзе прибыл в Вашингтон вместе с Ахромеевым и генералом Генерального штаба Александром Пересокиным. Тарасенко рассказал американцам, что Шеварднадзе занимает более мягкую позицию, чем Горбачев. Но на этот раз Ахромеев не скрывал своего недовольства:
Апрельские инструкции Политбюро призывали настаивать на германском мирном договоре. Но к середине мая 1990 г. это требование исчезло из инструкций Политбюро.
4 мая Бейкер встретил Шеварднадзе в Бонне, где начались дискуссии по схеме 2+4.
Настроение Шеварднадзе передает его цитата этого дня: «Холодная война окончена. Наша планета, наш мир, вся Европа направились к новой дороге. Наступает период мира».
Мог ли представить себе этот многолетни министр внутренних дел и грузинский партийный лидер, что в ближайшие годы покончит с собой Гамсахурдия, Грузия окажется в состоянии гражданской войны, взорвется Югославия — унеся с собой 400 тысяч человек, превратив полтора миллиона в перемещенных лиц, из Грузии «исчезнут» 40 тысяч турок-месхетинцев. И все из-за благоглупости грузинского талейрана и неудач его российского патрона-миротворца. Шеварднадзе сказал пятерым партнерам по переговорам, что Советский Союз готов на быстрое германское объединение, если проблема членства Германии в НАТО будет отложена на несколько лет. Коль назвал это «покером».
В Кремле на Горбачева произвел негативное впечатление новый премьер-министр Лотар де Мезьер, сказавший, что желает видеть объединенную Германию в НАТО, если сам Североатлантический блок претерпит изменения. Во время секретной двустороней встречи Бейкер в лоб спросил Шеварднадзе: «Что может изменить вашу позицию?» У Шеварднадзе не было ответа. Он не был патриотом великой страны. Будь на то его воля, он уже принял бы все западные предложения. Бейкер спросил Шеварднадзе о вероятии погромов в Москве. Бейкер: «Нас очень это волнует». В отличие от февраля, теперь Шеварднадзе не мог гарантировать блокирования подъема недовольства Горбачевым и его сторонниками.
Страшна ли НАТО?
Американская сторона между тем не давала Горбачеву разогнуться, она готовила ему все новые сюрпризы. В мае 1990 года Бейкер привез в Москву нечто, названное пакетом изменений в натовской структуре. Мир ожидает новую Германию и новую НАТО, — сказал он Горбачеву. Теперь и сам Горбачев, виновник столь многих бед, присоединился к Бейкеру в кампании под названием «НАТО не столь уж и страшна». Шеварднадзе посетил штаб-квартиру НАТО в Брюсселе, говоря при этом о Североатлантическом блоке самые лестные вещи и пригласив Генерального секретаря НАТО Манфреда Вернера в СССР.
Наиболее важные подготовительные решения были приняты 16–19 мая
Горбачев держался из последних сил, но уже теряя ориентацию. Во время встречи с Джеймсом Бейкером 18 мая 1990 г. он еще не соглашался на членство в НАТО большой Германии («как представляющее собой фундаментальный сдвиг в общем балансе сил»), но держался все менее уверенно, непрерывно говоря о какой-то новой системе безопасности с нейтральной Германией в центре. Бейкер же, чувствуя неуверенность советского руководителя, все более жестко указывал на то, как США, Западная Германия и НАТО якобы учитывают интересы Советского Союза. Потерявший чувство равновесия Горбачев требовал неких символических шагов, которые успокоили бы советский народ. Он предавал победителей во Второй мировой войне, но кроме видимости ему уже ничто не требовалось.
Теряя внутренний баланс, Горбачев предложил Западу следующую симметрию: если Организация Варшавского Договора распадается, пусть Запад сделает то же самое с Североатлантическим союзом. Бейкер категорически заявил, что он не намерен давать ложных надежд относительно самороспуска НАТО. Тогда Горбачев, вступая в полосу сумбура, заявил, что он сам намерен вступить в НАТО. Пораженному Бейкеру он объяснил, что в этом случае он абсолютно серьезен. А дискуссия по Германии была завершена Горбачевым на примирительной ноте: президент СССР признал, что в словах Бейкера есть немало здравого смысла, он поразмыслит над его предложениями. Фактически это была серьезная уступка.
В переговорах с немцами дело довольно быстро перешло к «презренному металлу»: западные немцы начали обещать солидные инвестиции и тому подобное. «Когда Хорст Тельчик, советник Коля в вопросах национальной безопасности, тайно встретился в мае с советскими лидерами в Москве, — пишет Мэтлок, — Рыжков и другие стали детально рассказывать о советских экономических трудностях и оказывать давление в пользу больших займов. Циник ощутил бы запах шантажа, но реалист не удивился бы тому, что Горбачев ищет экономической компенсации, чтобы сбалансировать ту политическую цену, которую он собирался заплатить за санкционирование вступления объединенной Германии в НАТО».
Глава 14
ОБЪЕДИНЕНИЕ ГЕРМАНИИ
«Случившееся было столь непрофессиональным, столь неожиданным, что все мы были поражены. Конечно, сейчас это смотрится, как говорят французы, все к лучшему. Но это смотрелось ужасным и скандальным. Мы могли и должны были принять военный статус для Германии во французском духе (то есть, не подчиняясь военному командованию НАТО. — А.У.). Это не было сделано, потому что Шеварднадзе оказывал давление на Горбачева «сделать уступки, приближаясь к американской линии»284.
Полное отступление в германском вопросе
Как только завершился партийный съезд, Горбачев ускорил процесс продажи Германии. В Москву в июле 1990 г. с официальным визитом прибыл Генеральный секретарь НАТО Манфред Вернер. В VIP салоне Шереметьева посла Мэтлока удивили флаги НАТО, и он подумал, сколь многое изменилось за последние годы, когда НАТО из западного военного блока превратился в «приемлемую» международную организацию. Горбачев встречал главу НАТО как лидера государства — со всеми возможными почестями.