Больше, чем что-либо на свете
Шрифт:
Она произнесла это с таким искренним и горячим чувством, что уголки глаз Темани кольнула предательская влага. Горло солоновато сжалось, взволнованное дыхание вырвалось из-под её власти. Темань изо всех сил попыталась совладать с рвущимся из груди всхлипом, но не смогла.
– О нет... Ну что ты! – тихо и огорчённо проговорила Розгард. – Я расстроила тебя? Прости...
Она усадила Темань на своё место и велела дворцу подать воды. После нескольких глотков та справилась с собой, смахнула слёзы и улыбнулась.
– Нет, уважаемая княжна, я не расстроена... Я очень тронута. Благодарю тебя
Через месяц она держала «Небо свободы» в руках – в прекрасной обложке и на самой лучшей бумаге. Кагерд занимался науками и преподавал историю, Тирлейф из наборщиков выбился в корректоры, а потом возглавил печатню «Столичного обозревателя». Оба были безгранично преданы Онирис, и в отношении Темани к ним ничего не изменилось: они стали ей родными. Боль по имени Северга ещё напоминала о себе временами, и Темань не связывала себя узами брака, не в силах преодолеть усталость сердца.
* * *
Не успела Бенеда одеть свою долгожданную дочурку Збирдрид, стучавшую зубами после купания, как на берегу Одрейна показалась вдова Северги с дочкой. Темань, приехав в летний отпуск с Онирис, привезла с собой и Тирлейфа с Кагердом. Бенеда бы и рада припрячь их к работе, да толку от этих парней по хозяйству было мало, поэтому они прохлаждались в доме костоправки на правах гостей. Рыжий красавец Кагерд – какой-то учёный, а его сынок, с чёрной повязкой и шрамом – тоже чистенький, руками трудиться не приученный. Одним словом, городские неженки. Но Тирлейфа Бенеда жалела: на войне парень побывал, там и глаза лишился. Выжить там, где он был, дорогого стоило.
– Как водичка? – спросила Темань, заслоняя глаза козырьком ладони от ярких лучей Макши и ставя на траву корзинку со снедью.
– Это Одрейн, голубушка, сама знаешь, – хмыкнула Бенеда. – Холодная в нём вода. Какой же ей ещё быть-то... Ну, не такая студёная, как в прежние времена, но всё ж не тёпленькая, хоть Макша и пригревает нынче – будь здоров...
А Темань предложила своей дочурке:
– Хочешь искупаться?
Онирис, золотоволосая и синеглазая, чуть постарше Збиры, запросилась в воду. Но где ж ей, городской девочке, с сильным течением сладить! Для них с Теманью пришлось подыскать тихую заводь. Плавали они тоже чудн'o – переодевшись в купальные наряды, состоявшие из коротких штанов с рюшечками и рубашек. Накупавшись всласть и развесив на кустах плавательную одёжу для просушки, они принялись за припасы из корзинки.
– Проголодались? – усмехнулась Бенеда. – Верно оно, конечно... Как поплаваешь – голод-то разыгрывается!
– Ещё какой, тётя Беня! – блеснула в улыбке белыми зубами Темань, впиваясь в булку с холодным мясом.
О том, что Северга сложила голову в Яви, а Рамут осталась в том мире насовсем, Бенеда узнала из её рассказа. Легли эти новости на её сердце горьким грузом, но суровые глаза костоправки остались сухими. Только вздыхала и кряхтела она в постели, перед тем как отойти ко сну после трудового дня. Всё же надеялась она, что Рамут ещё, быть может, вернётся, но теперь, когда оба прохода между мирами закрылись, последняя надежда угасла остывающим угольком.
– Тётя Беня! Госпожа Темань!
Это мчался к ним соседский парнишка, Элехар –
– Чего прибежал, как ошпаренный? Чего там стряслось? – строго спросила костоправка.
Отдышавшись, парнишка поведал, что Темань разыскивает какая-то важная госпожа, приехавшая на повозке с гербом. Ну а он, значит, побежал вперёд, дабы скорее донести эту весть и предупредить. Темань сразу изменилась в лице, смутилась вроде, а потом дала Элехару монетку за старания. А тот и рад:
– Ух, благодарю покорнейше, госпожа хорошая!
Вскоре показалась и сама повозка – светло-серая с серебристыми накладными узорами и бахромой. Из неё выскочила на траву молодая, красивая и синеглазая госпожа в сверкающих сапогах и кафтане с двумя рядами пуговиц, какие носили обычно государственные чиновницы. Судя по богатым наплечникам, пост она занимала не по годам высокий. При виде Темани госпожа вся разулыбалась и сняла шляпу, блеснув шёлком гладко зачёсанных тёмных волос. Она ласково поздоровалась с Онирис, и та ей ответила хорошо разученным светским поклоном – совсем как взрослая. Видимо, девочка неплохо знала эту госпожу. Улыбка её Бенеде понравилась – хорошая, светлая, искренняя. А Темань ещё пуще смутилась, но держалась церемонно.
– Здравствуй, уважаемая княжна. Не ожидала тебя здесь увидеть.
Молодая незнакомка оказалась наследницей престола Длани – вот откуда были такие наплечники. Смотрела она на Темань распахнутыми, горящими глазами. Бенеда усмехнулась про себя: как пить дать, влюблена.
– Мне сообщили, что ты уехала в Верхнюю Геницу, дорогая Темань... Чуть ли не на всё лето. А у меня к тебе важный разговор, который не терпит таких долгих отлагательств... Вернее, один вопрос. А это, должно быть, госпожа Бенеда? – Княжна Розгард перевела свой синеглазый взор на костоправку.
– Она самая, сударыня, – поклонилась знахарка.
– Рада с тобой познакомиться, – кивнула княжна. – Собственно, отчасти мой вопрос и к тебе. Темань рассказывала о тебе много хорошего и говорила, что ты ей как вторая матушка.
– Кхм, – крякнула Бенеда. – Не то чтобы я взяла эту голубушку к себе в дочки, но... Некоторым образом она мне не чужая. – И усмехнулась, проницательно прищурившись: – Уж не свататься ли ты приехала, твоё многоуважаемое высочество?..
Теперь настала очередь Темани хмыкать и крякать, а княжна улыбнулась и ответила подкупающе просто и прямо:
– Ты не ошиблась, госпожа Бенеда. Я люблю Темань и хочу, чтобы она стала моей супругой. И прошу у тебя её руки.
Темань явно нуждалась в опоре: она пошатывалась, а её рука искала что-то в воздухе. Лицо у неё сделалось – хоть стой, хоть падай. Будто её палкой по маковке огрели. Бенеда рассмеялась:
– Ну, так женитесь себе на здоровье, мне-то что!.. – И спохватилась, взглянув на шатающуюся Темань: – А избранницу-то ты уже спросила, хочет ли она? Уж больно она... гм... удивлённая.