Больше чем любовь
Шрифт:
– А зачем?
– задав этот вопрос, Лена сразу поняла, что на него никто не ответит. Пассажирки с гомоном и хихиканьем потянулись к выходу, толкаясь и весело отпихивая друг друга. Милка была в первых рядах, будто забыла про свою подругу, лишив ее покровительства и поддержки.
– А вам нужно отдельное приглашение, мадам?
– Виктор дыхнул на Лену легким
перегаром.
– Прошу, сегодня я буду вашим кавалером, - и он галантно подставил ей
локоть.
Приглашение "кавалера" Лена приняла, оправила белый халатик, вылезавший из-под
Оркестр вдруг начал притоптывать на месте, а затем, чеканя шаг и не переставая играть, прошествовал по лужайке, обогнул бассейн и скрылся за особняком. Через минуту он вновь появился, уже с другой стороны двухэтажного дома, остановился у крыльца с высокими белыми колоннами, выстроился в шеренгу. Музыка стихла. Воцарилась атмосфера непонятной торжественности, предвкушения чего-то таинственного и волнующего. Так обычно бывает в цирке, когда объявлен "смертельный" номер, и зрители в предвкушении замирают.
Женщины почему-то не спешили заходить в дом, зябко ежась, они толпились на асфальтовой дорожке, вдоль которой вереницей тянулись разноцветные фонари.
Мне бы позвонить...
– жалобно заговорила Лена. Она уже отчаялась что-либо понять. Впрочем, любопытство захлестывало ее со все большей и большей силой. И в самом деле, субботник начинался необычно...
Бу сделано, - пообещал Виктор, - только после официальной части.
"Официальной части...
– повторила себя Малахова.
– Точно, митинг какой-то... Но милиции почему-то нет... Но обязательно должна присутствовать милиция. Только не подписываться под какими-нибудь воззваниями и петициями. Толы не подписываться... Не хочу никакой политики!"
Парадная дверь особняка открылась, и сразу же возбужденный шепоток оборвался на полуслове. Все замерли. Замерла и Лена.
По мраморным ступеням спускался низкорослый мужчина с усиками и бородкой клинышком, как две капли похожий на вождя мирового пролетариата. И костюмчик-тройка, и кепарик, натянутый на лысину.
На коротком поводке он держал черную пантеру. Хищник вел себя спокойно, не рычал и не вырывался, но Лене все равно стало как-то страшновато, она судорожно вцепилась в локоть Виктора.
– Товарищи!
– наигранно картавя, обратился незнакомец к женщинам. При этом он вскинул руку и чуть отставил ногу, приняв позу, характерную для памятников, установленных на главных площадях всех без исключения городов бывшего Союза.
– Субботник, о котором так долго говорили большевики, свершился! Ура, товарищи!
Ура!
– заорал Виктор.
Ур-р-рааа!!!
– подхватили клич женщины и дружно захлопали в ладоши.
"Что здесь происходит?
– недоумевала Лена.
– Что это за идиотик? Бред какой-то... Чему все так радуются?" Но нарушать всеобщее веселье было неудобно, она тоже пару раз, хоть и без особого восторга, крикнула "ура".
– Правильной дорогой идете, товарищи!
– продолжал двойник Владимира Ильича.
– Сегодня мы все вместе будем перетаскивать бревна! И советую вам не отлынивать!
Женщины дружно захохотали и буквально разразились рукоплесканиями.
Ну, артист!
– смеялся Виктор.
– Во дает!
А кто это такой?
– спросила Лена.
Он в конкурсе двойников первое место занял, - пояснил Виктор.
– Мировой мужик. А вообще в зоопарке работал когда-то.
Где-то неподалеку прогремели выстрелы, небо превратилось в разноцветную клумбу. Красные, зеленые, желтые бусинки яркими букетами разлетались по темной, испещренной звездами глади. Это был самый настоящий салют, из тех, что устраиваются по большим праздникам.
– Каким образом? Откуда?
– Лена верила своим глазам.
– Друзья-солдатики развлекаются! Специально для нас!
– Виктор перекрикивал пушечную канонаду.
– Здесь военная часть рядом.
А Лена заворожено смотрела на пестрое небо. Как это было прекрасно, удивительно романтично! Все-таки хорошо, что ее Mилка уговорила. Вот только ребят с собой не взяла, а можно было по пути заехать...
Снова заиграл оркестр, на этот раз что-то лиричное, задушевное. "Ленин" с чувство выполненного долга отошел в сторонку, подтягивая за собой сонную пантеру. Теперь он уже не старался смахивать на вождя мирового пролетариата, а что-то бормотал себе под нос промокая платком потную лысину. Его миссия была выполнена.
– Девушки! Официальная часть окончена!
– весело сказал Виктор.
– Прошу всех занять
рабочие места у фрезерных станков! За работу, товарищи!
– Мне бы позвонить...
– семенила за своим "кавалером" Лена, но тот будто и не слышал
ее. Он взбежал по мраморным ступеням и распахнул массивную дверь.
– Прошу!
Женщины, а с ними и Лена, оказались в просторном холле. Пол был обильно устлан шкурами медведей самых разных пород - от обыкновенного бурого до редкого гризли. Огромная хрустальная люстра, с горящими свечами вместо привычных лампочек, свешивалась на позолоченной цепи с потолка, искусно расписанного фресками. Стены сплошь завешаны живописными полотнами, большими и маленькими, в красивых, изысканных рамах. Лене показалось, что одна из картин - бушующее море и крохотный кораблик, барахтающийся в волнах, - принадлежала кисти Айвазовского.
Пока она стояла, разинув рот и тупо осматриваясь по сторонам, другие гостьи оживленно рассупонивались - скидывали с себя меха и сдавали их в гардероб. В этом им помогали седовласые старички-слуги в старинных ливреях, беленьких чулочках и деревянных башмаках. "Слуги" в своем странном одеянии смотрелись довольно комично, будто только что вышли из костюмерной какой-нибудь киностудии.
"Так здесь, наверное, фильм снимается! озарило Лену.
– А мы будем исполнять роль массовки. И как же я сразу не догадалась? Да, так оно и есть!" - она увидела дядечку с видеокамерой на плече. Дядечка бегал кругами по холлу и запечатлевал все, что попадалось ему на пути.