Больше, чем любовь

Сью Ники

– Ты сама от меня отказалась, Лиль. Я не тот человек, который будет бесконечно прощать. Мне тоже, знаешь ли, обидно! Меня тоже, знаешь ли, задело твое поведение! – сорвалась я. Пора было выдать свои эмоции.

– Что? Да когда? – убила наповал Лилька. Я поднялась с подоконника и встала напротив.

– Начнем с фотосессии для виньетки. С кем ты там на парной фотке? Разве со мной?

– Лина… – она потупила взгляд в пол, сжав перед собой руки.

– Ты первая от меня отказалась. Подвинула ради какой-то там дуры Яковой, ради софитов и

популярности. Так что не надо тут строить из себя великомученицу, Лиль. Я до последнего была на твоей стороне.

– Тебе не понять, – отмахнулась Ильина. И меня так задели ее слова, словно я была слепым котенком, незамечающим очевидного.

– Ну да, – хмыкнула. – Куда уж мне! Зато ты меня всегда понимаешь.

– Абрамова! – воскликнула Лилька.

– Ты была моей самой близкой подругой, я тебе верила. Но сколько всего произошло! Да надо мной вся школа из-за того письма смеялась. Ты разболтала обо всем, даже не подумав обо мне. И если бы не Яр, я не знаю, чем бы все кончилось. Поэтому, знаешь что, Лиля! – я сжала кулаки, в груди заходилось бешено сердце. Обида хлестала ремнем по телу. – Иди ты со своей дружбой. Я тебя не понимаю.

Она открыла рот и, кажется, что-то хотела еще сказать, вот только слушать я не планировала. Выскочила пулей из туалета, промчавшись вдоль коридора. Прозвенел звонок. Кто-то из школьников случайно толкнул меня в плечо. Я умудрилась споткнуться, заплетаясь в собственных ногах. Мне было чертовски обидно. Вот так живешь себе, веришь в дружбу, а она оказывается не стоит ломаного гроша.

Перед глазами навис туман, поэтому я не заметила, как влетела в мужскую грудь. Подняла голову, мои губы дрожали, я едва сдерживала слезы.

– Малышка, что с тобой? – спросил Яр. И как он умел вечно оказываться тогда, когда мне нужна была помощь, нужно было его мужское плечо. Я уткнулась носом в грудь своего парня, прижавшись, как маленький беззащитный ребенок.

– Ангелина, – позвал Ярик. Его руки заботливо гладили меня по спине.

– Я такая дурочка, – прошептала, всхлипнув. Все же заплакала.

– Знаю, но это не оправдывает твоих слез.

– Эй, – я посмотрела на Яра, а он вдруг мне улыбнулся. Так нежно и искренне, словно готов был скоротать со мной целую вечность. Словно я была его единственным, самым близким на свете человеком.

– Ну что? Кого мне придушить?

– Лучше просто пожалей меня, – попросила я, с губ сорвался всхлип.

– Об этом могла бы и не просить.

Ярик обнял меня, прижав к себе крепко-крепко. Мы простояли так в коридоре целый урок. Удивительно, что за это время мимо не прошел ни один учитель, чтобы разогнать нас по кабинетам. А после я все-таки рассказала обо всем Громову, и он в очередной раз сказал, какая я дурочка. Что же… с его уст это прозвучало даже не обидно.

Как хорошо, что мы появились друг у друга. Стоя тогда рядом с Яром, я была убеждена – вечность существует. Мы утонули в этой вечности. Вот только оказалось, я серьезно заблуждалась, и парень-тучка тоже умеет

предавать.

Глава 44

Неделя пролетела, словно яркий розовый сон, после которого не хотелось просыпаться. Каждое утро Яр ждал меня на детской площадке, и мы вместе шли в школу. Правда, той сладкой близости, в которую мы окунулись у меня дома, больше не было. Во-первых, мама в гости не звала Ярика, а к нему я как-то стеснялась напрашиваться, да и он не приглашал. Единственное место, где мы немного позволяли себе откровенные ласки, стала машина: иногда вечером Яр заезжал ко мне после тренировки на часик, чтобы поболтать, хотя по факту минуты через три мы уже тонули в страстных поцелуях.

Так закончился апрель, и наступили майские праздники.

Первого числа, а день выпадал на вторник, Арт организовал нам пикник. Он приготовил бутерброды, взял два термоса с облепиховым и имбирным чаем, я взяла теплый плед, ну а Яру досталась роль водителя.

Отдыхать решено было у подножья трехглавой горы, на зеленой полянке, под открытым небом.

– Место просто отпад! – радовался Арт, когда мы выскочили на улицу из душного салона спорткара.

– А вид какой, – пропела я, вытаскивая телефон. – Надо сделать фоточки. Ярик! – крикнула я, намекая, чтобы он шёл ко мне.

– Ой, нет, это без меня.

– Без тебя будет не так, – надулась я. Мне очень хотелось иметь хоть одну парную фотку. За все время мы ни разу не сфоткались.

– Как зачем? Для потомства, – Арт толкнул Яра в бок и, несмотря на возмущения, заставил сделать фотографию. На одной Громов стоял в своем излюбленном образе тучки, на другой закатил глаза, а на третьей я его чмокнула в щеку, и он улыбнулся.

– Воу! – воскликнул Сережа, разглядывая снимки. – Срочно в новости: Ярик умеет улыбаться.

– Захлопнись, – буркнул Громов.

– Ну а что? То, что ты грубить умеешь, мы знаем, а это реально шок-контент. Линочка, солнце мое, скинь, а?

– Нифига! – Яр выхватил мой телефон из рук Арта, и они начали дурачиться, как маленькие мальчишки. Сережа пытался забрать мобильный, а Ярик махал рукой в разные стороны и кривлялся. Это выглядело до ужаса забавно, мне было жаль, что они дерутся за мой телефон, иначе бы точно сняла все это на видео.

Когда с играми и едой было покончено, мы втроем плюхнулись на плед, подставив лица солнцу. Я подняла руку к небу, раздвинув широко пальцы в стороны и подглядывая одним глазом сквозь них

– Надо загадать желание, – предложила, щурясь от потока лучей. Удивительное чувство захлестнуло мою грудь, словно мир замер, словно в нем осталось всего три человека. Я так и не поняла, когда мы успели сблизиться, когда перешли из стадии знакомых в стадию близких друзей.

Наверное, это все магия Арта.

– Загадаем, чтобы Ярик перестал строить лицо-кирпич, – пошутил Сережа.

– И чтобы Арт, наконец-то, перестал откидывать идиотские шутки. Иначе он останется навечно девственником.