Больше, чем любовь

Сью Ники

Если честно, я не думала, что вообще пересекусь с этим Николаем, однако серьезно ошиблась. После первого экзамена нас опять собрали, но в этот раз все выпускные классы. А все потому, что один из мальчишек устроил драку в школе, где проходила сдача русского. Событие произвело такой резонанс, об этом даже показали выпуск в местных новостях. Видимо, школам дали задание провести воспитательную беседу со своими учениками.

По пути в актовый зал я созвонилась с Алей, предложила посидеть вместе. Не хотелось быть одной, хотя, откровенно говоря, моя бы

воля, я бы вообще больше никогда не приходила в стены своего учебного заведения.

Аля ждала меня у входа в зал. Увидев меня, девушка, помахала рукой и показала на свободные места, которые заняла для нас. На ней был легкий летний сарафан нежно лазурного цвета, сверху джинсовая куртка.

Мы обменялись приветствиями и уселись на стулья в ожидании очередной нравоучительной лекции.

– Интересно, надолго это? – спросила шепотом Аля.

– Надеюсь, нет, – вздохнула я. И только хотела вытащить телефон, как мне в голову прилетел маленький, слюнявый клочок бумаги. Такими в классе шестом швырялись мальчишки из трубочек. Я повернулась и замерла: позади нас сидел тот самый Коля. На его лице сверкала хищная ухмылка, мол, хана вам, девочки.

– Ведешь себя как ребенок, – грубо ответила я и отвернулась.

– Я же говорила, – прошептала Аля. Она вся сжалась, словно нас посадили в клетку с тигром. Интересно, давно ли этот придурок ее запугивал? Боже! Вроде ему восемнадцать, а ведет себя как подросток.

– Тебе не повезло, храбрая птичка, – пропел гнусавым голосом Коля. Мы с Алей вместе повернулись, я хотела ответить ему, но вдруг появился Ярослав. Он поднял ногу и пнул по верхней части стула, отчего тот пошатнулся.

Я посмотрела на Громова, он выглядел устрашающе: глаза, подобно темной бездне, волосы, которые из-за плохого освещения казались еще чернее.

– Какого!.. – открыл рот Коля, только договорить не успел, сам себя оборвал. Взгляд его словно издал треск, так разрушилась великая уверенность, превращаясь в страх.

– Проваливай, – прорычал Яр. В его глазах гулял ледяной ветер, который пробуждал мурашки. Казалось, Громов вот-вот сожмет кулак и положит на лопатки этого Колю.

– Я…

– Дважды не повторяю, – Ярослав еще раз пнул по стулу, в этот раз сильнее. Парень едва удержался, хотя было видно – испугался. Он подскочил и пересел на два ряда дальше.

С высоты своего почти двухметрового роста, Яр окинул хмурым взглядом свободный стул, затем обратил внимание на меня. Я сглотнула и поспешила отвернуться, нечего позволять надежде снова загораться, хватит! Моя бессонница и ночные рыдания итак неплохо сказались не только на внешности, но и на результатах тестов. Русский я точно написала хуже, чем планировала.

Громов ничего мне не сказал, он даже не поздоровался. Молча уселся за моей спиной и просидел так до окончания дурацкого собрания, будто мы с ним совершенно незнакомые люди, между которыми никогда не было близости. Меня откровенно злило его поведение, хотелось подняться и зарядить пощечину, а потом… да, это еще одно глупое желание. Но мои губы

так истосковались по губам Ярослава, что я мечтала о поцелуе, который бы заменил вечность.

Дурочка… Ну что за дурочка?!

Все это время кожа на затылке, казалось, горела, словно на неё положили тлеющие угольки. Я несколько раз провела рукой вдоль шеи, однако напряжение никуда не делось.

А как только нам дали отмашку уходить, я подскочила со стула и помчалась прочь из зала.Не хочу его видеть. Просто не хочу!В голове так и застыла картина, как Яр целует в уголок губ эту Соню, как она отвечает ему лаской. Мне сделалось до того тошно, что хотелось завыть в голос.

– Ангелина! – сперва показалось, что мне послышалось. Сознание уже не первый раз играло со мной в злую шутку. Иногда ночью я просыпалась и думала, мы с Яриком до сих пор вместе, уж больно яркие были сны. А потом я вытаскивала телефон из-под подушки, проверяла дату последнего входящего и начинала вытирать слезы, которые катились по щекам.

– Абрамова! – второй раз заставил меня притормозить. Несколько секунд и мой локоть оказался во власти мужских рук. Ярослав заставил посмотреть на него, заставил уголек надежды полыхать ярче. Зачем он это делает?

– Что? Перепутал меня с прекрасной Сонечкой? – женской имя я язвительно выделила. Оно автоматически попало в категорию имен, которые я теперь ненавидела.

– Он тебя достает?

– Кто?

Мы стояли слишком близко. Нотки аромата смородины кружили в воздухе, и я поймала себя на мысли, что ненавижу парфюм Яра, хотя в то же время безумно люблю.

– Войков, кто же еще!

– Не знаю таких, – я вырвала руку, раздраженно поджав губы.

– Это единичный случай? – не унимался Громов. Он скользил по мне взглядом, словно пытался запечатлеть, оставить в воспоминаниях снимок девушки, которая ему небезразлична.

– Я сама за себя могу постоять, Ярослав, – сухо ответила, подняв гордо подбородок. – У тебя есть Сонечка, иди и защищай ее.

– Твою мать! – сорвался на крик Яр, сжав кулаки.

– Что не так? – я тоже повысила тон. Меня много чего раздражало, в частности поведение: то ухожу, то готов за тебя убить.

– Все! Все, мать его, не так! – он сглотнул и отвел взгляд в сторону. Казалось, Яр пытался успокоиться, принять реальность, которая его не устраивала. А еще он все-таки зажег угольки надежды в моем сердце.

– Ярик… – прошептала мягко я, сглотнув женскую гордость. Даже сделала шаг навстречу, потянулась к нему, но Громов повернулся ко мне спиной. Создавать стену между собой и остальным миром он умел, пожалуй, лучше, чем кто-либо.

– Не переживай, больше этот урод к тебе не подойдет, – был дан мне ответ, хотя ни лица, ни глаз Яра я не видела. Сердце предательски сжалось, оно кровоточило, словно в него вонзили осколок.

– А я думала, тебе плевать на меня… – с глаз скатилась слеза. Однако, пока Яр не увидел, я поспешила ее убрать.