Больше чем огонь
Шрифт:
Они вошли в здание и остановились в нескольких дюймах от врат. Кикаха ткнул томагавком в середину шестиугольника. Но часть томагавка, вошедшая в пространство врат, вопреки ожиданиям Кикахи, не исчезла. Обогнув врата, Кикаха ткнул томагавком с другой стороны, и вновь безрезультатно.
— Неактивированы, — сказал он. — О'кей. Нам не нужно кодовое слово.
Мы попробуем рог.
Сунув томагавк за пояс, он раскрыл замшевый футляр и достал оттуда рог Шамбаримена. Рог из серебристого металла длиной два с половиной фута весил меньше четверти фунта. Формой он напоминал рог африканского
В широком раструбе на расстоянии полудюйма от края виднелась паутинка или сеточка из серебристых нитей. Сбоку в ряд располагались семь маленьких кнопочек.
Когда свет падал под определенным углом, на поверхности рога вспыхивал иероглиф, занимавший почти половину длины.
Это было очень ценное произведение искусства, созданное выдающимся мастером и ученым из древнего рода тоанов, то есть властителей. Рог был уникальным. Никто не мог его скопировать, потому что внутренний механизм рога оставался непроницаемым для рентгеновских лучей, ультразвуковых волн и всех прочих средств проникновения в материю.
Кикаха поднял рог и поднес мундштук к губам. Он трубил, нажимая на кнопки в определенной последовательности, которую знал наизусть, и представлял себе, как семь нот вылетают из раструба, словно семь золотых гусей с серебряными крыльями.
Музыкальная фраза должна была сделать видимыми и активировать скрытые врата или “трещины”, если они находились в пределах звукового воздействия рога. Ноты активировали также видимые врата. Это был универсальный ключ.
Кикаха опустил рог. Казалось, ничего не произошло, но активированные врата редко менялись внешне, несмотря на изменение своего состояния. Анана сунула во врата наконечник копья. Наконечник исчез.
— Работают! — крикнула она, вытаскивая копье. Кикаха задрожал от возбуждения.
— Пятнадцать лет! — воскликнул он.
Анана посмотрела на него и приложила палец к губам.
— Они все в отключке, — заметил Кикаха. — Если нам и нужно чего-то опасаться, так скорее того, что ждет нас по ту сторону врат.
Он мог просунуть через врата голову и поглядеть, что ждет их в другой вселенной. Хотя не обязательно в другой, поскольку врата могли вывести их в любое место на этой же планете. Но Кикаха знал, что совать голову опасно. Врата частенько бывали оснащены ловушками. Голову могло со свистом отсечь мечом. Или сжечь огнем. А иногда, сунув что-нибудь в пространство врат для пробы, вы могли получить смертельный электрический удар, или струю кипящей жидкости в лицо, или направленный лазерный луч и сотни других смертоносных штучек.
Лучше всего, чтобы избежать ловушки, сунуть во врата кого-нибудь, на чью жизнь вам наплевать, — раба, например, если он есть под рукой. Властители обычно так и поступали.
Но Кикаха с Ананой могли совершить такое разве что с плененным врагом, пытавшимся их убить. Копье Ананы вернулось из другого мира без повреждений. Однако ловушка могла быть настроена на распознавание плоти или даже биоволн высокоразвитого мозга.
— Хочешь, я пойду первой? — спросила Анана.
— Нет. Хотя я надеюсь, что это не опасно.
— Я пойду первой, — сказала Анана,
Он приземлился на обе ступни, согнув колени, сжимая в руке томагавк и пытаясь охватить взглядом пространство со всех сторон сразу. А затем отошел в сторонку, чтобы Анана, пройдя через врата, не столкнулась с ним. Здесь царил полумрак. Тусклый свет из невидимого источника освещал громадную пещеру со сталагмитами, растущими из пола, и сталактитами, свисающими с потолка. Эти каменные сосульки образовались из карбоната кальция, растворяемого потихоньку сочившейся сверху водой, и походили на зубья разверстого капкана.
Но в общем, если не считать освещения, пещера ничем не отличалась от любой подземной каверны.
Анана прыгнула через врата с копьем в одной руке и пылающим факелом — в другой.
— Пока что все нормально, — сказал ей Кикаха.
— Пока что слишком рано судить.
Хотя они говорили вполголоса, их слова, подхваченные эхом, отражались от стен и, словно шмели, летели обратно.
Пещера простиралась вдаль до бесконечности — и не только вперед, но и в стороны. Шестиугольные врата стояли посередине, а за ними тоже темнело необозримое пространство пещеры. Прохладный сквознячок остудил вспотевшее тело Кикахи. По коже побежали мурашки. Конечно, им надо было более основательно подготовиться к переходу — взять с собой одежду, еду, запасные факелы.
Властитель, установивший врата, очевидно, сделал это тысячи лет тому назад. Не исключено, что он воспользовался ими раз или два, а потом забросил. Властитель наверняка знал, где расположены другие врата и куда они ведут. Но Кикаха с Ананой понятия не имели, что делать дальше, чтобы выбраться из этого мира. Впрочем, один способ можно было испробовать.
Кикаха поднес рог к губам и протрубил серебристые нотки, нажимая пальцами на кнопки. Закончив играть, он опустил рог и ткнул томагавком в шестиугольник. Конец томагавка исчез.
— Врата активны и с этой стороны! — крикнул он.
Анана чмокнула его в щеку.
— Может, нам и правда повезло!
Он выдернул томагавк и сказал:
— Если только…
— Что “если только”?
— Если только мы не выйдем обратно на планету трехногих. Такая шутка была бы вполне в духе властителей.
— Ну что ж, давай повеселимся! Анана прыгнула в шестиугольник и исчезла. Кикаха подождал несколько секунд, чтобы дать ей время посторониться или вернуться назад. А потом прыгнул сам.
Он с радостью увидел, что не попал обратно в храм вазиссов. На каменном помосте, где он очутился, не было видно врат, хотя они, естественно, там находились. Помост возвышался в центре круглой башни размером с амбар. Каменные стены венчал конический потолок из металла, выкрашенный в красный цвет. В гладком каменном полу не было ни единого отверстия или лестницы. Никакой мебели. С четырех сторон света — по одной открытой арке. Из арки, располагавшейся слева от Кикахи, дул сильный ветер. В проемах арок виднелись холмистая равнина, лес и фрагменты похожего на замок здания, частью которого была и эта башня, возвышавшаяся над землей футов на пятьсот.