Больше чем счастье
Шрифт:
— Простите меня.
— Все, помирились. А теперь идите в столовую, а я принесу вам завтрак.
— Я не хочу есть…
— Надо. — Он открыл дверь в столовую, ввел ее туда под руку, усадил и через пять минут появился, неся поднос. Положив на тарелку булочку, он строго приказал ей есть. Взяв по кувшину в каждую руку, он плеснул ей в чашку горячего молока, а затем сверху совсем немного кофе. — Пейте. Когда вам теперь в больницу?
— Завтра.
— Я тоже поеду…
— Не дурите, я прекрасно доеду сама.
— Доедете, — согласился
Нахмурившись, Мелли взглянула на него и, заметив, До чего ласково он смотрит на нее, сдалась.
— В десять.
— Отлично. Как следует выспитесь.
— Благодарю, — ехидно ответила она, — ваша любезность не знает границ.
— Oui, — согласился он серьезно. — Я иногда даже сам удивляюсь.
— Ой, лучше уйдите.
Довольно кивнув, он послушался.
В девять тридцать на следующее утро Жан-Марк помог ей сесть в машину, осторожно накинул ремень безопасности поверх ее уже сильно выдававшегося живота, захлопнул дверцу и сел за руль.
— Выпили положенные полторы пинты?
— И вам это прекрасно известно, поскольку вы надо мной стояли целый час.
— Гм… Карточку не забыли?
— Нет.
— Анализ?
Повернув голову, она посмотрела на него и ничего не сказала.
Насвистывая, он включил зажигание и завел мотор.
По причине, известной, вероятно, только ему, он был всем очень доволен. Почему? Она так и не смогла узнать, что связывало его с ее мужем. Если Чарльз не получил его в придачу к дому, который, судя по всему, все же не выиграл в покер, тогда кто же он все-таки такой, Жан-Марк? Откуда он взялся? Ну не похож он на человека, которому по душе только мыть посуду, стелить постели и готовить еду.
— Почему? — вдруг произнесла она.
— Что почему?
— Почему вы на нас работаете?
Он заметно удивился:
— Вы считаете зря?
— Нет! — возразила она. — Вы меня не поняли. Я имела в виду, что вы совсем не похожи… не похожи на то, каким я себе представляла дворецкого…
— Разве? — удивился он.
— Честное слово.
— О, вы полагаете, мне необходимо брать уроки?
Решив не тратить попусту сил на пустую болтовню, Мелли посерьезнела и замолчала.
— Я подожду, — сказал он, останавливаясь около клиники.
— Я могу пробыть долго, — предупредила она.
— Ничего, я все-таки подожду, — ответ прозвучал спокойно, но настойчиво.
Пожав плечами, она повернулась и пошла к входу. Загадка — вот он кто. Головоломка. Что он знает об их с Чарльзом отношениях, о чем догадывается? Он не мог не заметить их размолвки и, однако, ни единого слова или намека. Почему? Может, ему не интересно? Или не входит в его обязанности? Зная, что ее гадание всего лишь способ скрыть нервозность перед очередным обследованием, и чувствуя, что чем ближе она подходит к зданию клиники, тем ей становится сложнее себя отвлекать, Мелли заставила себя
К счастью, ждать почти не пришлось, ее сразу отвели в палату и уложили.
Уже привычно переводя взгляд с экрана прибора на лицо сестры, она опять старалась одновременно прочитать, что написано тут и там.
— Все нормально?
— Oui, — ответила сестра довольно. Она помогла Мелли встать, протянула ей карточку и, не вызвав следующую пациентку, проводила в регистратуру.
— А, мадам Ревингтон, как наши дела?
— Хорошо, спасибо. Мне идти вниз?
— Oui, а потом к доктору. Пожалуйста, не надо волноваться. Поверьте, все обойдется.
Увы, не обошлось.
— Мы хотим, чтобы вы остались у нас, — настаивал доктор Лафарж.
— Но почему? С ребенком же все нормально, вы сами сказали!
— Да. Но еще я сказал, что ребенок маленький. Простите меня, но лучше перестраховаться сейчас, чем потом огорчаться. Так ведь? Мы хотим, чтобы вы находились в полном покое, хорошо ели и, кроме того, прошли дополнительное обследование.
— Для чего?
— Оно покажет, получает ли ребенок все необходимое для правильного развития. Вы меня поняли? Нам необходимо установить точно, отчего ребенок плохо растет. У вас тридцать четыре недели, а размер ребенка соответствует тридцати. Поэтому я просил бы вас не перечить мне, милая дама. Вы остаетесь. Сегодня.
Мелли смотрела на него, и в ее мозгу роилось множество кошмаров. Она еле выдавила из себя вопрос:
— А что бывает, если ребенок не растет?
— Тогда мы делаем кесарево сечение.
— А тридцать четыре недели — достаточный срок, чтобы ребенок выжил?
— Ну, конечно. — Перегнувшись через свой стол, доктор похлопал ее по руке. — Поверьте мне, madame. Но для безопасности, как вашей, так и ребенка, мы должны положить вас к себе, чтобы внимательно следить за развитием беременности. А там посмотрим, если сочтем необходимым… И еще, — добавил он с лихостью человека, который решился выложить все дурные новости разом, — ребенок все еще в ягодичном предлежании, он, конечно, еще может повернуться, но…
— А если нет, и если не будет расти…
— Ничего не поделаешь. Но сердцебиение хорошее, объем легких тоже, я полагаю, я даже почти уверен, — заключил он, — что ребенок просто маленький.
«Почти, но не до конца», — подумала Мелли.
— Муж приехал с вами?
— Нет, — прошептала она.
— И нет никого, кто бы мог помочь? Есть? Прекрасно. Лучше взять с собой и детские вещи, на всякий случай. Подойдите к сестре, и она приготовит вам место. Скажет, в котором часу вам лучше вернуться сюда. Договорились?