Больше, чем жизнь
Шрифт:
Взор Лии еще раз окинул эту мрачную картину, возникающую в утреннем полумраке. Многие уже не спали и потихоньку продолжали свои поиски, но отец и Дреск, которые работали вчера при свете костров чуть ли не до полуночи, спали, казалось, словно убитые. Роль Лии была проста: она готовила еду и не мешалась. Очень часто девушка уходила подальше от мест скопления старателей, до тех пор, пока небо не приобретало свой привычный оттенок. Туда, где не было дыма и не пахло смолой. Лия была наслышана о том, что эти места кишат дикими животными и ей не стоит гулять одной, но отец не останавливал ее насильно от этих прогулок, просто давал ей с собой свое ружье. А уж стрелять девушка умела не хуже любого охотника. В то время как другие девушки ее круга изучали моду и подобную, бесполезною, по ее мнению ерунду, Лия училась быть самостоятельной, и отец ее поддерживал в этом по мере того, как вообще мог это делать, находясь дома не больше дня в месяц. Девушка
Она вдохнула запах хвои. В трехстах метрах виднелась опушка леса, и непонятно по какой причине, но ее тянуло туда. Только осторожность брала свое. Храбрость храбростью, умение стрелять тоже хорошее дело, но наткнуться на медведя гризли или стаю волков, девушке вовсе не хотелось, поэтому побродив некоторое время рядом и изучив местную флору, Лия возвращалась обратно в лагерь. В этот раз она чуть задержалась. Девушка присела на пень, срубленного старателями дерева и стала внимательно всматриваться в чащу леса, будто желая увидеть там что-то или кого-то, что изменит ее жизнь. Посидев так минут пятнадцать и понимая, что пора возвращаться, девушка встала и пошла обратно к смогу и огню. Дойдя до хижины, Лия оглянулась вокруг и не увидела привычно занимающихся делом отца и его товарища. Открыв дверь, она тут же услышала резкий голос отца:
– Зайди и быстро закрой вход.
Лия зашла и ее взору предстала картина, которая произвела на нее неизгладимое впечатление. Ее отец и Роджер Дреск сидела на полу, держа в руках лоток с тускло светящимися в нем крупными, величиной с голубиное яйцо, золотыми камнями вперемешку с более мелкими, напоминающими песок с земляным оттенком. Грязные с ног до головы, они сидели, смотрели на эти камни безумными глазами и улыбались во весь свой рот.
– Наконец-то мы нашли его, – шептал Дреск, – я знал, что удача улыбнется нам, знал.
– Она улыбнулась нам не только потому, что мы знали и верили, а потому что мы хотели этого. Человеческое желание решает все, – Эдвард Марлоу взял в руки один из крупных камешков, покрутил его перед глазами, улыбнулся, обнажив левый уголок рта, и подкинул его вверх, ловко поймав двумя пальцами.
– Золото ждет нас, Роджер, золото ждет.
Глава 2
Голос земли
– Лия, ни слова никому, что мы нашли золото, тебе понятно? – отец смотрел на нее так, что девушке казалось, будто он говорит той самую важную вещь в жизни, только для нее это было не тем, что ей хотелось услышать.
– Тут поползли слухи, о пропаже только что нашедших золото старателей, которые исчезли, едва успев обрадоваться своему успеху и растрезвонив об этом всем, кому не лень. В этих местах нет закона. По крайней мере, сейчас. Нам стоит быть осторожными. Да и к тому же, стоит нам сказать, что мы наткнулись на жилу, как сюда слетится куча народу. Пока ближайшие к нам соседи в трехстах метрах от нас, но если все узнают, то они будут жить у нас на головах, постоянно суя свой нос в наши дела.
При этих словах, сидящий рядом Роджер Дреск, спешно высыпал содержимое лотка в небольшой лощеный мешочек и плотно завязал его, после чего аккуратно уложил на дно своего рюкзака.
– Я поняла, – только и смогла произнести Лия и нервно сглотнула, глядя на посеревшие, каменные лица этих двоих.
– Отлично, с этого дня не отходи от хижины дальше, чем на расстояние, когда мы сможем услышать твой крик. А лучше вообще не уходи никуда. Я чувствую неладное, а мое чутье меня редко подводит. Держи при себе ружье, никогда не гуляй без него. Только теперь больше опасайся людей, нежели волков.
С этими словами ее отец встал, покопавшись в своей сумке, достал из него новенький револьвер, спрятал его за пазуху и вышел. За ним, чуть помедлив, вышел Дреск.
– Приготовь что-нибудь поесть, девочка, мы скоро закончим, – бросил он, обернувшись.
Лия еще пару минут стояла, уставившись на стену этого маленького, словно кукольного, домика. И отчего-то у нее появилось безумное желание выскочить отсюда и бежать, куда глаза глядят до тех пор, пока она не выдохнется и не упадет
Прошло около недели с тех пор, как отец Лии и его друг смогли наткнуться на золотой след. С того времени, они намыли порядочное количество металла. Но, разумеется, довольствоваться малым они не собирались. Хотя близились ужасные морозы. Ночью температура опускалась до двадцати градусов. От планов отправиться после в Доусон, разумеется, стоило отказаться: не было смысла тащиться туда с кучей золота из-за того, что там его было больше, если они уже нашли его здесь. Поэтому они приняли простое решение – как только оба участка исчерпают свои запасы, маленькая экспедиция тронется домой. Никто из их «соседей» и не догадывался, что два этих молчаливых пенсильванца смогли найти то, что они искали тут не меньше, а то и гораздо большее количество времени. Но в одном Эдвард Марлоу и его компаньон точно не уступали другим старателям, а даже превосходили их – то, с каким отчаянием и усердием, не щадя себя, они работали. Вставали в пять утра, ложились за полночь, без устали они всю ночь жгли костры, а днем убирали оттаявший грунт, и так день за днем, погружаясь все глубже, натыкаясь на все большее количество золотоносных жил. Грязная работа ничуть не смущала одних из самых богатых людей штата. Лия не знала, сколько еще это продлится. Но не знала она и кое-что еще: хочется ли ей, чтобы все это быстрее закончилось или нет. Какие-то странные ощущения стали посещать ее за три недели пребывания здесь. Она как будто училась заново мыслить, и это было похоже на то, как человек сызнова учится ходить. Неуверенно ступая своими дрожащими голыми ступнями на землю и делая первые неуверенные шаги, абсолютно точно зная, как это делается, но напрочь забыв ощущения, которые создаются при этом. Нечто подобное происходило с Лией. Девушке казалось, что ее голову полностью очистили от мыслей, возникающих на протяжении прошлых лет ее жизни, и снова заполнили ими же, но вливая их одну за другой. Как капля за каплей наполняется стакан воды. Лия добилась чего хотела: дурные мысли о ее будущем на это время отступили, дав дорогу другим, но она понимала, что когда те вернутся, это будет подобно торнадо. А пока она училась. Училась слушать.
Темнело в эту пору рановато, но мало кого это смущало. Обычно все работали практически до полуночи. Ночное, залитое заревом огней, небо напоминало Лие о тех вечерах, когда она вот так сидела у костра, а напротив нее сидел, поджав под себя ноги по-турецки, их садовник мистер Сорроу, или как звали его все по имени – Тед, и они разговаривали о простых мелочах. Несмотря на свое крестьянское происхождение, Тед Сорроу был весьма грамотным человеком. Он любил в свободное от работы время присесть под тенистой яблоней в саду и почитать излюбленную им книгу. Обложка на ней была растрепана, но бережно склеена по корешку. Было очень трудно прочесть название, да никто и не интересовался толком, считая верно, что раз садовник читает книгу, то это может быть только руководством по уходу за виноградником или о чем-то другом, связанным с его работой. И лишь только по взгляду Теда Сорроу было понятно, что это нечто другое. Когда он открывал этот растрепанный, но все такой же живой, будто просто постаревший, как человек, томик и начинал читать, его глаза, будто загорались волшебным огнем. Казалось, что он смотрится в зеркало, но в отражении видит кого-то другого, и этот кто-то нравился ему, Теду, определенно больше его самого.
Именно эта книга помогла познакомиться, а позднее крепко сдружиться тринадцатилетней девочке и пожилому садовнику поместья Марлоу. Теду Сорроу шел уже шестой десяток, но тот явно не выглядел на свой возраст. На первый взгляд ему можно было дать не больше сорока. От него приятно пахло табаком и прелыми листьями, его еще не затронутые сединой волосы всегда были аккуратно зачесаны назад, обнажая его, покрытый тонкими морщинами, лоб. Он носил серый комбинезон с большим карманом на груди, в котором лежали небольшие, но нужные в его деле инструменты, черную клетчатую рубашку и охотничью шляпу цвета свежевскопанной земли. За пояс его всегда были заткнуты садовые ножницы и киянка. Тед Сорроу был один из тех немногих людей, которые любили свою работу. Он буквально жил ею. Лия часто наблюдала, как тот любовно ухаживал за цветами под ее окнами: шептал им что-то, тихонько насвистывал мелодии, которые она никогда не слышала, но которые казались безумно знакомыми. Рыхлил землю своими огрубевшими мозолистыми руками, опускаясь на колени и вдыхая дивный аромат, издаваемый этими кусочками радуги на тонких зеленых стебельках. Тед любил каждый этот цветок, как свое дитя. Он любил каждое дерево, каждый куст, каждую травинку в этом саду. Он был совершенно одинок, у него не было семьи, и Лия видела это, но также она видела, что, несмотря на свое одиночество, Тед Сорроу вовсе не был несчастен. Он жил.