Больше не плачь, мой робот
Шрифт:
Во время полета Гейнору и Харлану приходилось напоминать себе, что это второй день их пребывания на этой планете, а не первый, настолько сильно новый день походил на предыдущий. Ничего не изменилось. Город под ними продолжал мирно спать. А высоко в голубой дали переливчатые облака кристаллических созданий метались и кружили, и их нежное и печальное треньканье звучало как эхо мелодий из мира эльфов.
Солнце было ярким и теплым, когда Гейнор с Харланом добрались до края города, противоположного тому, который обследовали днем раньше. Здесь они не нашли высокой
Гейнор с Харланом спустились вниз в один из самых первых окруженных высотками дворов. Они коснулись земли, отключили свои полетные комплекты и стояли, неторопливо оглядываясь вокруг.
Гейнор пробормотал:
– Начало? Или… может, мы ошибались, Уэйд. Может, нет никакого начала.
– Эти башни должны сказать нам, – предположил Харлан. – Давай заглянем внутрь, Джон.
Они прошли под арочным сводом, вступили в огромный вестибюль. Здесь они получили первое указание на то, что эта часть города действительно отличается от остальной. Ибо в вестибюле не было платформы и силовой шахты, которые они находили прежде. Вместо них вверх вела широкая лестница.
Они стали подниматься по ступеням. Стены первых апартаментов, которые они обследовали, были покрыты картинами, как и везде, но на этот раз просторные комнаты не были пусты. Они были обставлены. Гейнор и Харлан с интересом взирали на мягко светящиеся предметы, которые, явно, были столами и стульями; на пышные роскошные диваны и шкафчики всевозможных размеров и форм. Поначалу все казалось им странным, когда они оглядывались вокруг. Они ловили себя на том, что сравнивают мебель с той, что видели в домах на Земле. И через некоторое время эти вещи перестали казаться странными.
Гейнор часто поморгал глазами несколько раз и озадаченно нахмурился.
– Уэйд, или я сумасшедший, или комната изменилась.
Харлан неотрывно смотрел на настенные картины.
– Изменилась? Ну, да. Вещи такие, какими должны быть… теперь.
Гейнор тоже посмотрел на стены и кивнул.
– Совершенно верно, Уэйд. Конечно.
Гейнор подошел к низкому шкафчику. Где-то раньше он видел подобный. Он почувствовал, что должен знать о его назначении, однако, оно ускользало от него. Он задумчиво взирал на него. А потом кое-что вспомнил. Взгляд его вновь устремился на стены. Нет. Другая стена? Да.
Гейнор снова посмотрел на шкаф, и теперь в комнате зазвучала тихая мелодия. Мучительно знакомая, трогательно нежная, и все же, неопределенная. Гейнор опять посмотрел на стены. Мелодия оформилась, сделалась сильнее, и ритмичные строки песни астронавта наполнили комнату.
«Сквозь звездные дали, по звездным дорогам
Спешу я к тебе, дорогая, домой»
– «Звездный путь домой», – прошептал Гейнор. Вдруг накатила ностальгия, накрыла с головой. Дом. Земля… Его взгляд поднялся на стены, и
Гейнор оглянулся на Харлана. Тот стоял перед вторым шкафом в противоположном конце комнаты. Гейнор направился к нему, отметив при этом, что Харлан стоит как-то странно одеревенело и неподвижно. Встревожившись, он пробежал оставшееся расстояние. Харлан, похоже, не заметил. На лице его был написан восторг, почти гипнотический экстаз.
Гейнор схватил друга за руку, встряхнул.
– Уэйд! Уэйд, что такое? Очнись же!
Харлан пошевелился. Черты лица вновь приобрели осмысленное выражение, глаза сосредоточились на лице Гейнора.
– Что… что… А это ты, Джон. Она… у нее были рыжие волосы и… ее руки обнимали меня и…
Харлан осекся, покраснел.
Обследование шкафов в других комнатах принесло еще более интересные результаты. Спереди одного торчал кран с решеткой для стока, прямо как у питьевого фонтанчика. Гейнор посмотрел на стенные картины, потом посмотрел на кран, и внезапно из него потекла жидкость. Он осторожно попробовал ее, одобрительно кивнул, ничуть не удивленный.
– Скотч, – сказал он. – Я выпью с содовой.
– Давай побыстрее, – нетерпеливо проворчал Харлан.
Был еще один шкаф, который они нашли особенно интересным. Спереди в нем было отверстие размером с квадратный фут. И после того, как Гейнор с Харланом получили необходимые инструкции от стенных изображений, они двинулись дальше, каждый жуя бесподобно вкусную жареную куриную ножку.
Не все шкафчики производили что-то съедобное или слышимое, но все открывали новые перспективы на мышление и опыт. Гейнор с Харланом узнали назначение каждого, и уже их разум изобретал новые методы опробования и использования. Стенные картины были очень выразительны, и они быстро учились.
Это было начало. После шкафов, которые удовлетворили все возможные физические и умственные желания, пришли машины. Вначале простые, ибо Гейнор с Харланом пока еще находились на уровне детского сада. Но они были человеческие существа и, следовательно, любознательны. Машины представляли собой нечто крайне увлекательное, даже захватывающее. Однако, как только их назначение и принцип действия становились известны, они теряли свою новизну, побуждая друзей стремиться к новым вершинам знаний. Таким образом, через несколько дней они перешли к следующему комплексу.
Тут был такой же план – двор, окруженный высотными зданиями – но шкафы и машины усложнились, ими стало труднее управлять. Однако, Гейнор с Харланом уже сделались настоящими знатоками в толковании стенных картин, которые были их руководством. Они учились…
За инструкцией следовало применение, и еще через несколько дней друзья переместились дальше. Таким образом, они двигались от комплекса к комплексу, и всегда настенные изображения указывали путь.
Солнце вставало и садилось, а город спал. И всегда высоко в небе кружили и парили кристаллические существа, хрустально звеня. Дни проходили тихо, незаметно, как призраки солнечного света.