Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года
Шрифт:
Независимость Ленина отчасти объясняется и постоянным присутствием членов семьи. Сестра Анна навестила его в Мюнхене, а в скором времени к нему приехала жена. Интересно, что Крупская по окончании административной ссылки спокойно получила заграничный паспорт и покинула Россию. Власти знали, что она едет к мужу, который сверх разрешенного срока засиделся за границей, занимаясь революционной деятельностью. Надежда Константиновна приехала в апреле 1901 года. С ее приездом жизнь Владимира Ильича заметно изменилась. В пригороде Мюнхена они сняли скромный домик. Надежда Константиновна занималась домашними делами, готовила, и теперь Ленину не надо было ходить в ненавистные кафе и рестораны. Это слегка отдалило его сотрудников, и Мартов уже не решался ежедневно забегать к ним для ведения пяти-шестичасовых бесед. Ленин по-прежнему нежно любил его, но катастрофически не хватало времени, поскольку Владимир Ильич работал над книгой, ставшей впоследствии настольной книгой большевиков, – «Что делать?». Если бы не удачное стечение обстоятельств,
Крупская не только охраняла личную жизнь Ленина, не позволяя нарушать его уединение. Она стала секретарем «Искры» и постепенно взяла на себя организацию ее отправки в Россию и связи с распространителями газеты внутри страны. Связям с родиной Ленин придавал огромное значение; ведь основная функция газеты заключалась в том, чтобы сформировать основу партийной организации, и Ленин, желая победить, стремился сохранить преданность людей, занимающихся столь опасной работой. За границей всегда имелась опасность потерять связь с Россией, с людьми и событиями, и превратиться в одного из тех коллег по редакционной работе, которые знали революционную борьбу только по названию. Отсюда понятно его желание уделять внимание скучной, отнимающей много времени административной работе.
Отправка «Искры» в империю причиняла постоянные волнения. Доверенные люди, легально возвращающиеся в Россию, везли газеты в чемоданах с двойным дном (в 1895 году Ленин сам так же ввозил в Россию запрещенную литературу). Кроме того, осуществляли контрабандный ввоз через пограничные посты в Галиции и Пруссии. Иногда, используя связи в международном рабочем движении, газету доставляли на судах, швартующихся в Одессе или других портах Черного моря. Никогда не было полной уверенности, что газеты будут доставлены и их удастся распространить.
К концу 1901 года вышло в свет тринадцать номеров газеты, но с распространением на родине возникали огромные трудности. Искровских агентов было немного, и каждый из них занимался получением и распространением газет, репортерской деятельностью, а иногда и сбором денежных средств. Такое количество функциональных обязанностей, конечно, увеличивало степень опасности. Полицейские архивы дают ясное представление о прекрасной осведомленности царской полиции; ей были известны многие искровские агенты и главные точки распространения. Частые аресты подрывали работу сети распространителей. Копии писем Ленина и Крупской попадали в полицию; «невидимые» чернила и довольно дилетантские шифры не могли сбить полицию со следа. «Искру» распространяли на фабриках и заводах, разбрасывали с галерки во время спектаклей. Многие агенты попросту увиливали от такой опасной работы, а поэтому удавалось распространить далеко не все полученные экземпляры газет. Эта раздражающая неизвестность звучит в письмах Ленина; газета, на которую затрачено столько усилий, зависит от любой случайности. Некоторых корреспондентов Ленин ругал за пассивность: «Вы только распространяете «Искру» или все-таки еще пытаетесь объединить рабочих», – писал Ленин одному из агентов. Какой-то агент оказался подлецом. Он собирал деньги для «Искры», а затем использовал их для издания собственного журнала с уклоном в экономизм. Ему объяснили, что он обязан вернуть деньги. [107]
107
См.: Ленин В.И. Собр. соч. Изд. 4-е. Т. 34. С. 71.
Сотни деталей требовали самого пристального внимания со стороны Ленина. Позволительно ли искровцам сотрудничать с экономистами в борьбе против общего врага? Можно ли размножать «Искру» в России? Почему не поступают новости о крестьянских восстаниях?
Напряжение, связанное с постоянным преследованием «Искры» в период 1901—1903 годов, а больше всего гнетущая неопределенность серьезно повлияли на психику Ленина. Может возникнуть впечатление, хотя ленинские биографы и пытаются всячески ослабить его, что этот период для Владимира Ильича связан с наибольшей сумятицей чувств. Однако об этом свидетельствуют некоторые эпизоды. В России, где революционеров объединяло чувство опасности и ясное понимание цели, Ленин-революционер старался не обращать внимания на недостатки коллег, пытаясь обуздать присущие ему нетерпимость и властолюбие. Теперь, превратившись в руководителя, он в полной мере ощутил недостатки самых близких друзей, их непостижимую близорукость. Плеханов, кумир его юности, временами действовал как напыщенный, легкоранимый интеххигент. Прославленные герои революции за границей превратились в обычных болтунов. Даже в России товарищи или постоянно выражали недовольство, или занимались трудоустройством и улаживанием семейной жизни. Кржижановский и Лепешинский, ближайшие друзья по сибирской ссылке, с равнодушием относились к проблемам «Искры». Ленин не мог допустить, что революционной энтузиазм и готовность к самопожертвованию являются прерогативой молодости, а его
Помимо нетерпимости к обычным человеческим слабостям, Ленин испытывал растущую нетерпимость к идейным противникам. Он признал марксизм в качестве наиболее логичного, рационального пути в революцию. Теперь стало очевидно, что создание единой системы, базирующейся только на марксизме, в один момент может рухнуть, как карточный домик. Объединившись, русские марксисты бросили вызов народничеству, продемонстрировав ошибочность этого течения. Но в скором времени, заняв господствующее положение в революционном лагере, сами социалисты разбились на враждующие фракции. В условиях раскола «Искре» все труднее было противостоять экономизму. Где же конец этим разногласиям? И какой смысл в марксизме, если каждый свободен интерпретировать его по собственному разумению? Русские марксисты, вместо того чтобы единым фронтом выступить против самодержавия и капитализма, превратились в аморфную массу, затевающую спор по каждому поводу и раздумывающую над каждым следующим шагом. Но были и те, кто не задумываясь стремился вперед.
Попытки собрать по частям РСДРП не принесли особого успеха. В 1902 году большая часть русских социалистов, живших за границей, по-прежнему придерживалась экономизма. Впрочем, и в России его влияние было еще достаточно сильным. В 1902 году в Белосток (русская Польша) съехались делегаты из разных мест, чтобы принять участие во II съезде партии. Если бы съезд состоялся, то партия оказалась бы в руках антиискровцев, поскольку в Белосток в основном съехались сторонники экономизма и другие противники курса, взятого Плехановым и Лениным. Благодаря проискам представителя «Искры» и аресту многих делегатов (власти, сами того не ведая, оказали важную услугу искровцам) встречу назвали «конференцией» и провели выборы организационного комитета. В скором времени большинство членов оргкомитета были арестованы. Стало ясно, что в России не удастся провести съезд партии.
Надо сказать, что еще до предполагаемой встречи в Белостоке взгляды Ленина на создание будущей партии существенно отличались от коллег по редакционной работе. Ленин почти не принимал участия в общих дискуссиях. В своих воспоминаниях В. Кожевникова пишет о встрече, состоявшейся в ее квартире в Мюнхене. Владимир Ильич скучал и явно обрадовался неожиданному появлению ее детей, тем самым вызвав раздражение собравшихся. Как могла она позволить детям прервать столь важное обсуждение? Бедная женщина помчалась на кухню, вероятно надеясь с помощью чая и закусок успокоить разгневанных гостей. Ленин поспешил следом за ней и успокоил, объяснив, что ничего не выйдет из их пустой болтовни. Он уже имел обыкновение советоваться с агентами, посылаемыми в Россию, за спиной своих коллег. [108]
108
См.: Кожевникова В. Годы старой «Искры» // Пролетарская революция. М., 1925. № 2 (25).
Может, немецкие социалисты устали от русских товарищей, а может, и в самом деле, как они заявили, опасались осложнений с правительством, в любом случае они попытались убедить редакторов «Искры» в необходимости прекратить их деятельность на территории Германии. Ленин, желая избавиться от Плеханова, настоял на отъезде в Англию, и весной 1902 года они с Крупской уехали в Лондон.
Вскоре Владимир Ильич и Надежда Константиновна ощутили на себе все сложности, связанные с жизнью в этом Вавилоне мирового капитализма. С одной стороны, хотя Ленин и Крупская и переводили с помощью словаря работы английских экономистов, они не владели разговорным английским языком. С другой стороны, им приходилось бороться с мещанскими предрассудками английской буржуазии. Домовладелица относилась к ним с явным подозрением: постояльцы утверждали, что женаты, так почему же не носят обручальные кольца и не задергивают занавески на окнах? Мещанство являлось отличительной чертой не только среднего класса. Крупская, сноб от революции, была потрясена, услышав от английского социалиста, что он пришел бы в отчаяние, если бы его жена попала в тюрьму. Ее раздражала, и любой согласится с ней, присущее социалистам этого периода пристрастие к евангелическим проповедям и пению псалмов.
За границей русские революционеры часто жили коммунами, но Ленин вновь настоял на отдельной квартире. В Лондоне это имело еще более важное значение, чем в Мюнхене. Русские социалисты, в какой-то степени владевшие немецким, совершенно не знали английского языка. Оказавшись в Лондоне в полном одиночестве, они бросались на поиски родственной русской души. Люди, пережившие лютую сибирскую зиму, не выдерживали специфического сочетания британского климата с обогревательными приборами. Один из таких мучеников вспоминал, какое удивление вызвало у него открытие, что зимой часто теплее снаружи, чем в «квартире с отоплением». Бесстрашный революционер, привыкший находить дорогу в незнакомых местах, затерялся в лабиринтах этого огромного города с его предельно вежливыми, но равнодушными и непонятными жителями. В Мюнхене или Париже, по крайней мере, были кафе, которые в какой-то мере защищали собственный дом от ненужных вторжений, но в Лондоне было принято тут же бежать в гостиницу, если там остановился кто-то из соотечественников, не важно, на одну ночь или на месяц.