Большие глаза. Загадочная история Маргарет Кин

Кузина Светлана Валерьевна

Их первый ребенок – сын – умер вскоре после рождения в больнице. В 1947 году у них родилась здоровая девочка Сьюзан Хэйл Кин. Уолтер и Барбара купили огромный дом, спроектированный известным архитектором Джулией Морган, которая в свое время спроектировала замок Херста (Hearst Castle).

В 1948 году семья Кинов путешествовала по Европе. Жила в Гейдельберге, потом в Париже. И именно во французской столице Уолтер стал изучать искусство, живопись, в первую очередь, ню. Его жена Барбара училась кулинарии и изучала дизайн платьев в различных модных домах в Париже. Когда они вернулись домой в Беркли, занялись другим бизнесом. Они придумали обучающие игрушки Susie Keane Puppeteens,

которые учили детей говорить по-французски, а также для обучения использовали граммофонные пластинки и книги. Самая большая комната в их доме – «банкетный зал» – стал мастерской, где расположился по сути сборочный конвейер по изготовлению игрушек – деревянных кукол с различными искусно сделанными костюмами. Куклы продавались в таких дорогих магазинах, как Saks Fifth Avenue.

И именно во французской столице Уолтер стал изучать искусство, живопись, в первую очередь, ню.

Барбара Кин позже стала начальником отдела модного дизайна в университете Калифорнии в Беркли. А Уолтер Кин впоследствии закрыл свою контору по продаже недвижимости и компанию по производству игрушек с тем, чтобы все свое время посвятить живописи.

С Барбарой он развелся в 1952 году. А в 1953 году на одной из художественных выставок Уолтер встретил Маргарет. Она была замужем за Фрэнком Улбриш, от которого у нее была дочь Джейн. Вместе с Маргарет прожил десять лет. После развода с Марагарет Уолтер женился на своей третьей жене Джоан Мервин, урожденной канадкой. Жили в Лондоне. У них было двое детей, но и этот брак также закончился разводом.

«Моя душа была в шрамах»

Кин заявлял журналистам, что идея рисовать большеглазых детей пришла к нему, когда он учился живописи в Европе, будучи студентом.

«Моя душа была как будто в шрамах во время изучения искусства в Берлине в 1946 году – тогда мир отходил от ужасов Второй мировой войны, – с пафосом рассказывал он. – Память о войне и мучениях невинных людей была неистребима. Это читалось в глазах всех переживших этот кошмар. Особенно – в глазах детей.

Я видел, как детишки с огромными глазами на худых личиках боролись за остатки праздничной еды, выброшенной кем-то в мусорный бак. Тогда я ощутил настоящее отчаяние, и даже неистовство. В эти моменты я сделал первые карандашные наброски этих грязных, печальных, злых, оборванных жертв войны с их покалеченными умами и телами, с их спутанными волосами и вечным насморком. Там началась моя новая жизнь как художника, который рисует детей с большими глазами.

Память о войне и мучениях невинных людей была неистребима.

Ведь в детских глазах таятся все вопросы и ответы человечества. Я уверен, что если человечество будет смотреть глубоко в души маленьких детишек, то оно всегда будет идти по верному пути без всяких навигаторов. Я хотел, чтобы другие люди знали об этих глазах, поэтому я и стал их рисовать. Я хочу, чтобы мои картины достучались до ваших сердец и заставляли вас кричать: „Сделайте что-нибудь!“»

Это было настоящее вранье. Скоро Маргарет выведет тирана и лгуна на чистую воду.

«Самый спорный и самый успешный художник»

Первые картины «большеглазиков» Уолтер выставил в 1957 году на открытом арт-шоу, которое раз в год проходит

на Вашингтон-сквер на Манхэттене. Он представлял полотна результатом «семейного искусства». И уже в 1959 году с легкой руки журналистов их семью, которая часто появлялась на светских приемах одним составом – Уолтер, его дочь Сьюзен, жена Маргарет и ее дочь Джейн – стали называть «семьей из мира красок».

В том же году в Нью-Йорке прошла выставка, где меценаты купили 20 картин Уолтера (что-то он умел писать, не зря же учился в Париже!), 20 картин Маргарет и шесть – их дочерей Сьюзен и Джейн.

В 1961 году Prescolite Manufacturing Corporation купила у семьи Кин картины, которые Уолтер уже выдавал за свои – называл их «мои дети». Компания подарила шедевры детскому фонду Организации Объединенных Наций. С тех пор в ООН находится постоянная коллекция картин семейства Кин.

С тех пор в ООН находится постоянная коллекция картин семейства Кин.

В 1965 Уолтер Кин (уже после развода с Маргарет) был назван художественными критиками «одним из самых спорных и самых успешных художников современности». Его произведения принадлежат многим знаменитостям, и они – часть многих больших и известных коллекций.

Как выяснилось, Маргарет помогла Уолтеру сделать еще и карьеру: переключила его с продажи недвижимости на управление художественными галереями в Нью-Йорке и Сан-Франциско.

Но пройдет время и его обман откроется.

«Продолжал говорить, что она лишь смешивает ему краски».

«Я лучше Рембрандта и Эль Греко!»

Терпение Маргарет лопнуло, когда у мужа на почве феноменального успеха – а успех был, действительно, фееричным – началась звездная болезнь. Уолтер так увлекся, вжившись в роль гениального художника, что начал сравнивать «свои» работы с творчеством великих художников. Так, например, договорился до того, что заявил в интервью журналу Life, что ни Рембрандт, ни Эль Греко, ни Микеланджело не могли сравниться с его техникой рисования глаз. И упорно продолжал выдавать себя за автора Big Eyes, получал прибыли от миллионных тиражей открыток и репродукций.

А про Маргарет продолжал говорил, что она лишь смешивает ему краски. Обвинил ее в алкоголизме и назвал «голодной до секса психопаткой», которую он якобы однажды обнаружил занимающуюся сексом на парковке с несколькими мужчинами из обслуживающего персонала.

Маргарет от таких нападок защищалась, как могла.

– Уолтер был гением маркетинга и саморекламы, но он был отвратительным человеком, – рассказывает уже сегодня после его смерти Маргарет. – Я была очень замкнута и чувствовала себя счастливой, только когда рисовала. Он пользовался этим. Я целыми днями сидела дома и рисовала.

А он еще и издевался надо мной, прививая мне комплекс неполноценности. Например, уходя из дома утром, Уолтер всякий раз прощался со мной, говоря, как ужасно я выгляжу. Если мы шли куда-нибудь вместе, он предупреждал меня, чтобы я держала рот на замке. Прошло несколько лет, пока я не начала догадываться, что именно происходит.

Если мы шли куда-нибудь вместе, он предупреждал меня, чтобы я держала рот на замке.