Большие глаза. Загадочная история Маргарет Кин
Шрифт:
В глазах закона Маргарет доказала, что она была настоящим художником.
«Я принимаю медикаменты от невыносимой боли в правом плече», – объяснил свой отказ Уолтер.
Маргарет же, помимо красок, принесла на суд еще и свои работы, сделанные в 11-летнем возрасте, с изображением детей с большими глазами. А потом художница на виду у изумленного судьи написала картину за 53 минуты! Это был портрет маленькой девочки с совершенно огромными глазами, которая испуганно выглядывала из-за забора. Экспонату, как вещественному
Судьи не поверили в болезнь Уолтера. Тем более что он не представил и никаких справок от врачей. И он безоговорочно проиграл дело. В глазах закона Маргарет доказала, что она была настоящим художником.
Несостоявшийся «гений» должен был выплатить Маргарет 4 миллиона долларов за нанесенный моральный ущерб.
Однако даже после скандального проигрыша Уолтер нагло продолжал настаивать, что он был создателем всех картин. В 1991 году он сказал репортеру, что «нарисовал всех беспризорников мира».
Во время судебного процесса, ему было 70, ей – 58 лет. А после его смерти в 2000 году она начала рассказывать все без утайки.
«Я хотела уйти, но не знала как»
Их первые два года были счастливыми. Но все изменилось за одну ночь.
– Однажды он, как всегда, пришел домой ночью пьяный с губной помадой на щеках и пахнущий духами, – вспоминает Маргарет и передергивает плечами от омерзения. – И почти в ультимативной форме сказал мне, что ему очень нужны большие деньги. Картины с детьми продаются хорошо. Но люди скорее всего купят картину, если они думают, что они беседуют с художником. «Люди не хотят даже думать, что я не могу рисовать, – уверял он меня. – И мне нужно, чтобы они думали, что это я рисую картины, а моя жена только смешивает краски. Те, кому я уже продал картины, считают, что художник я. А если узнают правду, то начнут судится с нами. Нам это нужно?» Я, конечно, сказала, что нет. Тем более, что я ведь в то время воспитывала двух девочек – свою дочь и его. Когда он рассказывал мне об этих ужасных проблемах, я была на все согласна, лишь бы в семье был мир и спокойствие.
Для того, чтобы не облажаться, он не раз просил Маргарет научить его рисовать большие глаза. «Научи меня!» – просил он.
– Я очень старалась его научить, – говорит художница. – Но у него ничего не получалось! Это была моя вина. Он выдвигал претензии, говорил, что я его неправильно учу. Но я знаю, что я смогла бы сделать, если бы у него было терпение. Я, действительно, испытывала муки совести, что не могу научить его рисовать. Но с Уолтером это было просто невозможно.
Маргарет хоть и испугалась грядущих проблем, однако почувствовала себя в западне. Она хотела уйти, но не знала как. Ведь ей надо было обеспечивать себя и свою дочь.
– И в итоге я согласилась на унизительные условия Уолтера, – говорит она. – И от этой безысходности меня просто разрывало на части.
А в начале 1960-х гравюры и открытки Кин продавались миллионными тиражами. В любом супермаркете обязательно стоял стеллаж с репродукциями. А голливудские знаменитости (напомним!),
– Видели ли вы деньги? – спрашивали репортеры у Маргарет.
– Нет, – отвечала она.
«Я очень старалась его научить. Но у него ничего не получалось!»
«Уолтер страдал бредовым расстройством»
Маргарет, конечно, рада, что выиграла суд. И что ей назначили компенсацию в четыре миллиона долларов. Однако она знала, что никогда не увидит этих денег. Эти деньги Уолтер благополучно пропил и прогулял на дорогих курортах. И нагло врал, что остался без гроша в кармане.
– Разумеется, я не увидела от него ни цента, но я и не ждала от него ничего, – спокойно говорит Маргарет. – Я только хотела, чтобы все знали, что картины были моими. Теперь я, действительно, чувствую, что справедливость восторжествовала.
А Уолтер после суда как будто получил божье наказание. Судебный психолог обнаружил у него редкое психическое состояние, которое называется бредовым расстройством.
«Я только хотела, чтобы все знали, что картины были моими».
Специалисты спрашивали у Маргарет, замечала ли она какие-то отклонения в психике у своего мужа. И объясняли, что человек с таким диагнозом внешне выглядит и ведет себя совершенно нормально. Но у него есть хорошо систематизированный, доминирующий бред. Правда, в отличие от шизофрении, этот бред лишен причудливости. И поэтому не привлекает особого внимания. Так, например, нередко очень ревнивый муж убеждает самого себя, что его жена изменяет ему. Или иногда человек убеждает себя в том, что он автор гениальных творений, хотя они принадлежат совершенно другому человеку. В общем, действует, как самозванец.
Но на эти вопросы Маргарет только качает головой. Она ничего не знала о диагнозе Уолтера. Да и откуда могла знать, если она по 16 часов в сутки сидела в комнате с зашторенными окнами и писала, писала портреты детей?
– Вообще-то, после суда я еще долгое время чувствовала себя очень виноватой, – однажды призналась она.
– Почему виноватой? – были обескураженны журналисты.
И тут она выдает невероятное:
– Если бы я не позволила ему торговать моими картинами, и прятать себя от людей, возможно, он бы не заболел.
После смерти мужа она стала очень откровенной.
«Я еще долгое время чувствовала себя очень виноватой».
«Мой путь к популярности был тернистым»
«Мой путь к популярности в мире искусства был тернистым, – пишет в своей автобиографии Маргарет Кин. – Были два крушение брака и много душевных страданий. Слухи, связанные с моей личной жизнью. Споры об авторстве моих картин, которые освещались в международных СМИ, где на первых полосах мелькала моя фотография, кричащие заголовки. Судебные иски…