Большие гонки
Шрифт:
– Ты можешь смеяться, детка. Но у тебя был не лучший вид, когда ты снимала мои ботинки. Это здорово разоблачает.
В конце концов я покончил с брюками и прыгнул в кровать... Следуя моде, иногда приходится страдать. Она принялась обнимать меня в стиле массированной атаки, тогда как я пытался разобрать рисунок на потолке и отдышаться. Затем уже я поднажал и мы заключили друг друга в объятья, исследуя, соответствует ли внутреннее содержание рта его внешней форме. У неё очень нежная кожа, и создавалось впечатление что и сама она вся такая же: без костей и суставов, только нежная оболочка,
Я отбросил одеяло, чтобы упростить действия. Кончики её грудей затвердели, как косточка персика, да и сама она проявила такое же нетерпение, как и в еде. Да, иметь дело с ней было одно удовольствие... Она умела все. Я не мог оторвать языка от её сексуальных родинок. Я пробирался меж великолепных ляжек Жози и покусывал её шею. Она даже постаралась вычистить зубы и приятно пахла мятой.
– Мы спросим у Жозефины, застигнутой в компрометирующей позе с Филипом Макальпином, который слывет любителем всех прелестей лондонской жизни, нравится ли ей "новая мораль", - сказал я, медленно входя в нее, и она рассмеялась. Мне хотелось выглядеть забавным, занимаясь любовью: копуляция по старику Лоуренсу ужасно серьезна и не для меня. У Жози был очень эффективный, трюк состоявший в том, что пятки устраиваются на позвоночнике.
Я отлично выспался в эту ночь, несмотря на мрачные предчувствия и грозовые тучи, сгущающиеся над моей великолепной светлой головой.
Глава четвертая.
В расчет принимается не правда или ложь, а исключительно то, во что верят.
Генерал Несел.
На следующее утро я прибыл на службу к десяти тридцати. Жозефина Серджент, - так её звали, - выказала перед завтраком ужасный голод, не меньший, чем после ужина, так что Макальпин был бледноват, когда входил в резиденцию YI Пи-Эн. Дежурный офицер, в этот день им был тучный капитан, улыбнулся мне любезнейшим образом.
– Директор желает видеть вас и так разгневан, что не находит слов. Будь я на вашем месте, постарался бы найти неуязвимое оправдание.
– К счастью для нас, вы не я. Не могли бы вы доложить ему по внутренней связи что я прибыл. Мне самому нужно поговорить с Квином по многим вопросам.
Несмотря на то, что я говорил твердо и с самоуверенным видом, в душе я был очень обеспокоен. Квин, когда он в дурном настроении, соперничает с Дженджи Кеном: если его тронуть, он способен применить серьезные меры пресечения. Чуть дрожа, я постучал в дверь.
– Войдите, - раздался пронзительный голос.
Еще один дурной знак. В хорошем настроении Руперт Квин ворчливо просит вас войти. Я пересек кабинет на цыпочках, избегая синтетического оранжевого ковра, как это рекомендуют проспекты оформления фирмы "Водж". Он даже не читал, ещё один неприятный признак. Это говорило о том, что он только и ждал моего прибытия, все больше и больше меня ненавидя. Он развернул свое кресло, как крейсер башню, и уставился на меня, лучезарно улыбаясь. Мои подмышки тотчас начали мокнуть.
– Филип, дорогуша, садитесь.
Типичное поведение Квина, - повергнуть своего подчиненного в ужас, пока он не вспотеет, затем полюбезничать с ним. Бедняга бывает так доволен, что соглашается на все.
– Мне утром встретился министр обороны, они все взбешены. Кажется,
– "О, Боже, - мысленно сказал я.
– Первый залп сражения между службами!"
Я собрался с мыслями и попытался контролировать свои трясущиеся руки. Этот Квин всегда выводит меня из себя. Как я уже говорил, есть такие моменты, когда он становится первокласснейшим палачом.
– Все тот же тип, которого я встретил в своей квартире и которого описал вам вчера. Я просил сказать, кто он такой... Вы должны отдать приказ службе безопасности быть более разговорчивыми со мной. Я был вчера на вечеринке, когда он исподтишка возник за спиной, чтобы похлопать по плечу. Обернувшись, я увидел его огромную рожу... Я не знал, что мне делать. Эти проходимцы на курсах научили меня не размышлять в подобных случаях. Я среагировал, как меня тому учили.
Руперт рассмеялся... смехом, подобным звуку катящейся пустой пивной банки.
– Так я и думал. Извините меня, Филип, но вы до этого не были вспыльчивы. Я хотел сообщить вам, кто это был, золотце, но забыл. Как это ни странно, исходя из его внешнего вида и говора, его зовут Даниел Хоннейбан. Это слишком звучно, чтобы быть правдой? Поверите мне или нет, Хоннейбан - настоящая фамилия дорсетца, или как там называются эти края.
Я взял одну из его крепких русских сигарет. Квин ненавидел слабые.
– Что он делал в моей квартире?
Руперт вновь рассмеялся и вернулся к тому, что я должен выведать у правительства, он спекулировал своими свежими записями, как Тюдоры спекулировали на налогах.
– Маленький донос из Си-Ай 6. Как вы знаете, ваше присутствие в нашей организации не вполне официально. До сих пор мы могли сохранять ваше инкогнито от некомпетентных лиц... Я надеялся, что положение не изменится. Всегда полезно иметь свои маленькие секреты. Они просто прощупывали почву, ничего не спросив у меня, пытались сами выяснить, что вы из себя представляете, и, что делаете. Ничего не спросив. У меня теперь совершенно законное извинение за то, что вы совершили с этим типом. Следя за вами, они превысили свои полномочия. Пусть ваше положение не вполне легально, Филип, но на ваших ягодицах стоит клеймо YI Пи-Эн.
Он оттолкнул свое кресло назад и вытянул ноги под cтолом. От носок до галстука все отменного качества, и сам он весь был ярко-красного цвета.
– Тем не менее у меня есть для вас работенка. Настало время отрабатывать ваши деньги. Вы отправитесь к одному джентльмену, отдадите ему тысячу долларов и он вам скажет, где можно будет найти другого джентльмена, владельца информации, которую мы хотели бы купить.
– За сколько?
– Я думаю, исходя из того о чем идет речь, мы можем сойтись на двадцати двух тысячах, и, если вы сможете договориться за меньшую сумму, то получите двадцать процентов от разницы. Мы немного превысили смету, как говорят постановщики фильмов, так что не выбрасывайте наши деньги на ветер.