Большие каникулы Мэгги Дарлинг
Шрифт:
— Пятьдесят лет назад все умели читать. Домашняя прислуга. Посыльные в гостиницах. Грязные макаки. Моя бабушка Элси читала нам вслух Теккерея летними вечерами на крыльце, а ведь первая половина ее жизни прошла в Чехословакии.
— Некоторые из моих взрослых учеников на самом деле абсолютно неграмотны, хотя окончили среднюю школу. Они не могут прочесть, что написано в их аттестатах, — сказала Кристи.
— Разве такое возможно?
— Никого больше на второй год не оставляют. Теперь это называется «социальной поддержкой».
— Что с нами будет?
— Мы
— Боже милостивый. Ты думаешь, Соединенным Штатам конец?
— Ну да.
— Ну, а что будет с… хмм… системой обороны?
— Нам следует больше беспокоиться об угрозе со стороны неотесанной деревенщины из Северной Каролины, нежели со стороны исламо-фашистских камикадзе, — ответила Кристи. — Я совсем недавно написала статью для «Комментариев» об этом. Могу сбросить тебе по факсу.
— Конец Америки, — задумавшись, пробормотала Мэгги. У нее пропал аппетит. «А останется ли Четвертое июля? А что будет с Днем Благодарения?» — подумала она и произнесла вслух: — Я буду скучать без нее.
— Цивилизации приходят и уходят, — сказала Кристи, беря квадратный кусок фирменной для «Tontine» фокаччии с луком-шалотом. — История безжалостна.
— А я думала, что вся проблема в мужчинах.
— И в них тоже. Просто они — не единственная проблема.
Какое-то время Мэгги молча наблюдала, как Кристи ела.
— Теперь, когда ты выслушала, как я запутала свою личную жизнь, не расскажешь ли, как ты управляешься со своей?
— А я — девственница, — простодушно ответила Кристи.
Мэгги поперхнулась минеральной водой «Сан-Пеллегрино» так, что часть ее вылилась у нее из носа. Последовавший за этим кашель дал повод присутствовавшим в ресторане еще раз внимательно посмотреть на их столик.
— Ты шутишь? — сдавленно спросила она в конце концов.
— Совершенно серьезно.
— Прости за мое изумление, но как это возможно при твоей профессии?
— Простая решимость.
Мэгги наклонилась и прошептала:
— Ты хочешь сказать, что никогда не занималась сексом?
— Я… трогала себя. Все так делают.
— Я имею в виду — с другим человеком. У тебя разве ничего не было с этим Эрли Ходжем, кинозвездой?
— Мы встречались несколько раз.
— Но не спали вместе?
— Несколько раз целовались.
— И тебе ни разу не захотелось пойти до конца?
— Конечно, хотелось. Я даже мучилась от этого.
— Но ты так ни разу и не поддалась?
— Ну нет.
— Почему?
— Поскольку я знала, что он никогда не сможет быть моим мужем.
Мэгги так тяжело усваивала полученную информацию, что казалось,
— Ты еще более выдающийся человек, чем я думала. Мне нечего больше сказать.
— Думаю, что я выгляжу ненормальной.
— А что ты сказала Эрли?
— Я сказала, что он не первый, кому я отказываю.
— И как он это воспринял?
— Он заплакал.
— О боже, как обидно.
— Он хороший мальчик. Именно поэтому он привлек меня прежде всего.
— Ну а почему все-таки? Что в нем не так?
— В его квартире не было книг. Он обещал приобрести несколько, если я буду спать с ним, и тогда я поняла, что дело безнадежно.
— Я понимаю, о чем ты говоришь.
— Ох, Мэгги, то, что я тебе рассказала, — очень личное. Я надеюсь, что на тебя можно положиться и ты сохранишь все это в тайне.
— Конечно. Даю честное слово.
— Честное слово, — задумчиво сказала Кристи. — Как странно слышать это от другой женщины.
— Может быть, со мной тоже что-то не в порядке, — сказала Мэгги, — но я думаю, что это — начало прекрасной дружбы.
2
Лицом к лицу
Они прощались, стоя на жаре на Коламбус — авеню, когда фургон с бежевой панелью, заскрипев резиной, припарковался во втором ряду перед темно-красным навесом «Tontine». Шестеро в спортивных костюмах и лыжных масках выскочили из его боковой двери и побежали в сторону ресторана. Один из них столкнулся с Мэгги и развернул ее так, что казалось, они танцуют неуклюжий бальный танец сороковых годов. На миг их глаза встретились, и Мэгги была уверена, что она уже где-то видела эти карие с темно-коричневыми пятнышками радужные оболочки. Словно они принадлежали одному из бывших любовников, тому, с кем она делила наиболее яркие интимные моменты. Человек странно пискнул, словно песчанка. Этот звук показался ей также на удивление знакомым. Грабитель грубо оттолкнул ее и побежал вслед за остальными. Мэгги все еще была в замешательстве от столкновения, когда поняла, что люди в камуфляже вооружены. Она схватила Кристи за руку и потащила ее бегом по Коламбус-авеню. На Восемьдесят второй улице, все еще таща Кристи за собой, Мэгги нырнула в магазин, специализировавшийся на дорогом акриловом декоре: часы, мельницы для перца, рамки для фотографий, телефоны и тому подобное.
— Звоните в полицию, — пронзительно крикнула Мэгги продавщице с вызывающим розовым цветом волос, которая сама казалась флуоресцирующим пластиковым декором. — «Tontine» грабят!
Продавщица взяла телефон, набрала девять один один и отчетливо и спокойно доложила об ограблении. На Мэгги это произвело сильное впечатление. Такое изящество в трудной ситуации она очень ценила в работницах на своей кухне.
— Вы ведь не отсюда? — отметила Мэгги.
— Солсбери, штат Мэриленд, — сказала девушка, которой вряд ли было больше двадцати пяти. — Там действительно все по-другому.