Шрифт:
Глава 1. Большое знакомство
Руки делают свое привычное дело. Порядок действий всегда неизменен. Основные движения выполняются в строго определенном порядке. Варьируется лишь сила и область применения. Да и еще допускаются некоторые нюансы, которые достигаются многолетним опытом. Опытом и чутьем.
Поглаживание. Ладони скользят по коже. Никакого крема или масла. У каждого специалиста свои методы, свои привычки. Она не использует в работе никаких дополнительных
Растирание. Руки чуть горячеют. Кожа отвечает гиперемией. Это хорошо, это правильная реакция. Тело должно отвечать на воздействие. И кожная реакция — то, чего она добивается на данном этапе. Кожа становится теплой, пластичной. Теперь можно двигаться вглубь.
Разминание. Теперь надо попробовать добраться до мышц. Добиться и от них ответной реакции. Вот тут узел. Мягко, не грубо, так, чтобы то, что под руками, стало похожим на тесто, замешанное опытной стряпухой — эластичное, гладкое, без комков.
Вибрация. А вот теперь можно дать максимальную нагрузку. Когда тело хорошо прогретое, мягкое, послушное. Полностью отдается ее умелым рукам. Поколачивание, простукивание, осторожное скручивание в суставах. Чтобы проняло до самых маленьких мышечных и нервных волокон, до всех периферийных сосудов, достать до самых глубоких слоев.
А потом все в обратном порядке. Разминание. Растирание. Поглаживание.
Прижать горячие ладони к спине.
— Все, Ирина Ивановна, — Люда тяжело поднимается со стула. Последний клиент, устала просто до ломоты во всем теле. — Вы сегодня просто молодцом.
— Ой, Людочка, да я-то что! Это вы молодец! — она пытается приподняться.
— Нет, нет! Что вы, Ирина Ивановна, как в первый раз. Двадцать минут лежать как минимум. Потом обязательно попить, желательно теплого. А дверь я сама захлопну.
— Спасибо вам, Людочка, за ваши руки золотые. Как заново рождаюсь после вашего массажа. Никто так не делает.
— Привыкли уже к моим рукам просто, — привычно отшучивается Людмила. — Ну, все, до завтра. В это же время.
— До завтра, Людочка.
Неужели домой? Очередной бесконечный рабочий день, который начался в шесть утра, наконец-то завершился. Взгляд на часы. Двадцать минут девятого. Если повезет, к девяти будет дома. Хотя…
На улице метет. Зима пришла, как всегда, неожиданно. Снег лепит вторую неделю, коммунальные службы, естественно, не готовы. На дорогах черт знает что. Гололед, каша из снега, а по всему этому движутся машины, в которых водители, не успевшие перестроиться на зимний стиль вождения. Столько аварий, сколько за последние пару недель, она давно не видела.
Ее Мальвина дружелюбно подмигивает ей фарами, мелодично пищит брелок сигнализации.
Методично очищает машину, думая о своем. О том, что надо заехать на сервис к Саше, пусть проверит зажигание. Не нравится ей, как машина заводится. А впереди длинная зима, холода. Вдруг что-то случится. А без машины Люда как без рук. И без ног. И вообще — без всего.
Ее Мальвина. «Нива». Совсем не девичья машина. Но такая ей подходящая, учитывая, что Людмиле не приходится выбирать, в какие места ехать. Да и на погодные условия никто скидку не делает — клиент ждет ее в любую погоду. Поэтому ей была нужна машина повышенной проходимости. На импортный джип денег у медсестры, разумеется, нет — откуда? Даже несмотря на то, что у Люды, помимо работы на полставки в детском реабилитационном центре, имелась еще и солидная частная практика, которой она и жила, собственно. Но — не тот порядок доходов у нее, все равно.
Так и появилась у нее «Нива». К механике привыкала долго, машина глохла на каждом перекрестке. Но за четыре года Люда освоилась и теперь чувствовала себя королевой не асфальтированных проселков и засыпанных снегом дворов. И плевать на удивленные взгляды. Не привыкать.
Мальвиной же машина была названа за темно-голубой цвет. А еще за временами совершенно девичий капризный характер. Иногда Люда называла ее Маней, Манькой или Манюней.
— Ну что, Маня, поехали домой?
Автомобиль отвечает хорошо поставленным урчанием. А потом звонит телефон.
Все началось с Голоса. Да, именно так — Голоса с большой буквы. Незнакомые голоса в трубке были для нее делом привычным. В конце концов, у нее работа такая — с людьми, для людей. И поэтому ей звонили много и часто. Но такой голос она слышала впервые. Мужской, довольно низкий, глубокий. Но дело было даже не в этом. Было в нем что-то… В голове вдруг всплыло слово — бархатный. С ним надо было разговаривать, не отвлекаясь. И она замерла, согнувшись, так и не засунув щетку под сиденье.
— Людмила Михайловна?
— Да, это я.
— Мне вас рекомендовали.
Коротко и ясно. И ничего удивительного в этом не было, ее часто рекомендовали. Репутация, годами наработанная репутация, профессионализм и порядочность.
— Ясно. Слушаю вас.
— Нужен массаж.
А ее собеседник немногословен. Жаль, очень жаль, потому что такой голос — слушать бы и слушать.
— Детский? Взрослый?
— Детский? Причем тут дети? Взрослый, разумеется.
— Хотелось бы узнать некоторые подробности.