Большие маневры
Шрифт:
– Я думаю пойти с повинной.
– Куда, в милицию?!– воскликнула Катя.
– Какую милицию?– отмахнулся он.– Разговаривать пойду.
Катька отбросила консервный нож в сторону и перестала заниматься банкой. Подошла и обняла Фрола.
– Слушай, тебя ведь убьют. Не ходи, это страшные люди.
– Какие они страшные?– не согласился Фрол.– Я с ними два года работал. Все нормально было. Просто получилось так. Надо найти общий язык. Мертвый я им денег не верну. Я же не специально, никто не мог знать, что соседи вызовут ментов.
–
– Как же, как же. Вон, смотри, оливки, - перевел разговор на тему желудка мелкий.– И не переживай, все будет нормалек.
***– Ну и что, простили тебя мафиози?– не выдержал Простаков.
– А то как же, - солидно поглядел на него мелкий.– Весь базар был закончен за пятнадцать минут после того, как я сказал, что есть возможность сделать легальные бабки, а подвязки у меня на самом высоком уровне. Я не знаю, чем вы занимались там эти две недели, но я успел пригнать из Безенчука в Чебоксары две фуры, забитые пивом, и, надо сказать, неплохие сделать бабки. И вот теперь представляете мой облом? У меня уже со всеми все разрулено, все налажено, а я должен еще десять месяцев тут корячиться. Но, - Валетов поднял вверх большой палец, - вот я на гражданку приду, буду очень крутой. Так?
Фрола понесло. Он стал возноситься все выше и выше.
– Так вот, слушайте. Стану народным депутатом. А там пишут биографию. А у меня будет написано: «Служил в армии». Сейчас разве многие служат в армии? Совсем нет. А я служил. Понимаете, какой кайф избирателю пойти и поставить там галочку или крестик напротив фамилии Валетов. Надо мне еще, конечно, подучиться. Но это сразу после армии. С такими бабками я куплю себе любой диплом, где будет написано черной тушью по белой глянцевой бумаге: «НЕ ДУРАК».
Валетов продолжал прикладывать значительные усилия для производства как можно больших впечатлений, но по лицам своих корешей он не замечал, что очень уж поднимается в их глазах.
– Чего ты пялишься?– не выдержал Валетов и толкнул в плечо Витька.– Ты-то что делал две недели? Поди, поехал домой к маме, к папе на пирожки.
– На пирожки, - расплылся в улыбке Витек.– Самогоночка, любимая девчоночка. Все как положено.
За язык Витька тянуть не пришлось. Он сам начал рассказывать о времени, проведенном дома.
Как явствовало из его скудного повествования, первые три дня Резинкин помнит плохо, так как находился на границе между жизнью и смертью, лежа под столом в родной хате. На четвертый день он открыл один глаз, добрался до туалета, после чего самостоятельно лег в свою любимую кровать. Мать восприняла действия приехавшего отдохнуть сынули как знак к переходу на нормальный образ жизни: то есть вместо рассола - чай, вместо салатика - гречневая каша.
Примерно в четыре вечера Витек покушал, поцеловал свою подружку и, приняв спокойно известие о необходимости вернуться домой к маме, с легким сердцем отпустил ее, а сам направился в мастерскую к корешам, где те восстанавливали битые машины
Слава - великовозрастный приятель - встретил своего давнего друга распростертыми объятиями, бросив заниматься установкой новеньких колец на цилиндры «восьмерки».
– Ты что, все уже?– не поверил он, разглядывая Витька и находя весьма положительные перемены.
Резинкин поздоровел, рожа его округлилась, и силушки явно прибавилось. Несмотря на то что от рождения Витек не отличался ни габаритами, ни силой, после года, проведенного на тяжелой работе с нормальной жрачкой, он стал больше походить на молодого мужика, чем на выпускника средней школы.
Витек подождал, пока у Славки закончится рабочий день, после они взяли по бутылочке пива и посидели на лавке в парке. Один вспоминал про то, как в свое время ему пришлось прослужить два года, а другой скулил по поводу еще предстоящих месяцев службы.
– Да тебе фигня осталась, - утешал его товарищ, заглатывая ячменный настой.– Ты чем собираешься после армии заниматься?
– Мне бы сперва дослужить, - пожаловался Витя, хватаясь за больную голову.
Давало себя знать интенсивное празднование первой половины отпуска.
– Слушай!– Славка достал сигарету, предложил Резине, после чего оба закурили.– Тут есть дело одно. Я ведь знаю, что ты специалист. И бабки сможешь заработать.
– Нет, - начал отмахиваться Витек.– У меня всего десять дней осталось, и я очухаться не успею - снова в часть ехать.
– Да ты чего?– начал уговаривать его Слава.– Пошли, я тебя с мужиком познакомлю. Нормальный мужик. Он офигенными делами крутит. Надо только побыстрее шевелить мослами, если мы хотим успеть. Он обычно в кабачке сидит часов до восьми. Точно так же, как и мы с тобой вот, пиво пьет.
Резинкин тут же засомневался.
– Крутые, они по ресторанам сидят, а не по кабакам.
– Да ты не знаешь, что говоришь, - стал настаивать Славка, поднимаясь и подталкивая Витька.– Чего тебе делать? Все равно делать нечего. Иди поговори с ним. Послушаешь, что скажет. Не понравится предложение, ничего делать не будешь.
Витек поводил рукой по голове туда-сюда, с удивлением не обнаружил на ней кепки и вспомнил, что он не в армии.
Свобода перемещения его даже с непривычки несколько пугала. Можно идти куда хочешь и ни у кого ничего не спрашивать. За год от такой расслабухи отвыкаешь.
– Ладно, пойдем. Только, если что, в кабаке сам будешь платить.
– Да ладно, - улыбался Слава, - автосервис кормит.
Зашли в заведение. Шансон по магнитофону, приглушенный свет, несколько столиков. Люди сидят, разговаривают негромко, подавляющее большинство посетителей - молодые мужики и сопливые малолетки.
Обогнув несколько посадочных мест, Витя со Славой подошли к сидящей троице, играющей в карты. При появлении молодых занятие было прервано.
– Тебе чего?– спросил низенький разъевшийся мужик с бычьей шеей и, несмотря на жару, с густой обкладной бородой.