Большие надежды

Рид Ава

Проходит целая вечность, прежде чем доктор Брукс отрывается от бумаг и поднимает на меня глаза.

– Доктор Коллинз.

Он произносит мое имя и делает шаг ко мне, отчего я начинаю нервничать еще больше.

Некоторое время мы молча смотрим друг на друга. Доктор Брукс скользит взглядом по моему лицу, словно пытаясь отыскать ответ на неизвестный вопрос. Под этим взглядом мне становится не по себе, и я неловко переминаюсь с ноги на ногу.

У доктора Брукса шрам на нижней губе, и мне вдруг становится интересно, как он появился. Я больше не в университете, не на практике, я буду работать в новом месте

с новыми людьми. Начну с нуля. Пока мои дела идут ужасно, поэтому с этой минуты я должна делать все, что в моих силах, чтобы исправить ситуацию.

Открываю рот, чтобы что-то сказать, нарушив неловкое молчание, но доктор Брукс меня опережает:

– Вы возьмете часть моих пациентов, а также двоих… нет, троих человек из отделения торакальной хирургии. Я буду контролировать их лечение вместе с доктором Александрой Пайн. Если доктор Пайн окажется занята, я полностью возьму это на себя. Если возникает экстренная ситуация – звоните мне. Если чего-то не знаете или не можете сделать сами – звоните мне. Если появятся новости или вам в голову придет какая-нибудь идея – звоните мне. Помните: если вы совершите ошибку, то ответственность за нее понесу я. Вам все ясно?

– Я не тупая и на слух не жалуюсь.

Широко распахиваю глаза. Я что, сказала это вслух? Поверить не могу! Доктор Брукс делает шаг ко мне, и я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на него.

Делаю глубокий вдох. Это не самая глупая ошибка, которую я сегодня совершила, но определенно самая опасная: от доктора Брукса исходит приятное тепло, а еще от него потрясающе пахнет – сандаловым деревом и дорогим кофе. Вдыхаю полной грудью. Этого запаха и выражения зелено-карих глаз оказывается достаточно, чтобы на мгновение я потеряла голову.

– Отлично. – Доктор Брукс склоняет голову набок, как кошка, готовясь к прыжку, и я вижу, как играют желваки на его скулах. – Для врача это огромный плюс.

Глава 7

Нэш

«Йен, я тебя прикончу», – крутится у меня в голове еще долго после того, как Йен ушел. Смотрю на Коллинз. Про себя я всегда называю коллег по фамилии, так проще. Но, как это обычно бывает, есть исключения – и Йен в их числе.

Коллинз смело встречает мой взгляд, пока я пытаюсь собраться с мыслями. Возможно, мне следовало отчитать ее за дерзость, но, честно говоря, я так удивился, что не нашелся с ответом. Сарказм – это моя защитная реакция, рефлекс.

Коллинз стоит передо мной. Ее открытый взгляд полон любопытства. Почти вижу, как крутятся шестеренки у нее в голове. Чувствую тонкий цветочный аромат и понимаю, что оказался слишком близко. Но отстраняться не спешу и окидываю Коллинз изучающим взглядом.

Эта девушка во вкусе Йена – белокурые волосы, большие голубые… нет, серо-голубые глаза, румяные щеки, вздернутый нос. Однако сарказм не входит в число качеств, которые он ценит. Йен предпочитает женщин, с которыми легко. Это одна из причин, почему он спит почти исключительно с коллегами. Такие отношения здесь не приветствуются, но никто не питает иллюзий, что их возможно запретить. В конце концов, у нас такая работа, что мы проводим дома куда меньше времени, чем в больнице, и многие поддаются обаянию Йена. Его девиз: «Зачем тратить время зря?» В Уайтстоун достаточно женщин. Получается максимальный результат

при минимальных усилиях. Я сначала пытался объяснить Йену, что так нельзя, нельзя нарушать правила, но потом оставил это. Йену всегда было плевать на правила, и за все время, что мы знаем друг друга, он ни капли не изменился. И Йену все сходит с рук.

Почему я вообще об этом думаю?

– У вас остались вопросы, доктор Коллинз?

– Я могу принимать решения о лечении ваших пациентов?

– Они больше не мои пациенты, а ваши. Что касается вашего вопроса, я ответил на него во время вводного инструктажа.

Коллинз краснеет, но взгляд не отводит и немного приподнимает подбородок.

– Я отвлеклась.

– Да, заметил, – сухо отвечаю я.

Коллинз вздыхает, и ее черты немного смягчаются. Она устало потирает виски, и мне приходится сдержать улыбку. А ведь это только ее первый день. Стоит ли сказать, что легче со временем не станет? Учитывая путь, который она проделала, чтобы попасть сюда, она и сама должна это знать.

– Послушайте, доктор Брукс, думаю, мы с вами… – говорит Коллинз, качая головой, и морщится, словно от зубной боли, – …начали не с той ноги. К слову, у меня было сложное утро. Обычно меня нельзя назвать ненадежной или невнимательной. Только в исключительных ситуациях.

Камешек в огород Йена, но…

– Тогда не позволяйте себе оказываться в таких ситуациях. Докажите, насколько вы внимательны, пунктуальны и целеустремленны. Раз вы решили спасать людей, делайте это как следует. В этой больнице жизнь каждого имеет значение. Вот, – передаю личные дела. – Начните с мистера Хэнсона, он в палате номер триста двадцать два.

Коллинз серьезно кивает, сжимая в руках стопку бумаг, и торопливо уходит. Сейчас она вернется, потому что…

– Мне в другую сторону, – бормочет она, и я улыбаюсь, когда она снова проходит мимо. Нельзя допустить, чтобы Йен – или кто-то другой – разрушил ее мечты. Сделав глубокий вдох, провожу руками по волосам и тру затылок, а затем иду в регистратуру, где обычно отдыхает медперсонал.

И что же я вижу? Господи, следовало выбросить его из окна кардиохирургии на четвертом этаже или, еще лучше, из окна гинекологического отделения на седьмом.

– Йен, чтоб тебя!

Повернувшись ко мне, он пожимает плечами и вскидывает руки.

– Я ничего не делаю, стою болтаю с Беллой. Я сказал, что она красавица, умница и должна работать в моем отделении. Отныне и навеки.

Изабелла Дейнс, смеясь, закатывает глаза, а потом кивает и одаривает меня милейшей улыбкой. Изабелле сорок девять, у нее двое взрослых детей. Она счастлива в браке и, на мой взгляд, излишне потакает Йену. Изабелла говорит, что он похож на ее младшего. Очаровательный, но с ветром в голове.

– Привет, Белла, – здороваюсь я. – Йен прав, сегодня ты выглядишь сногсшибательно.

Изабелла, подмигнув, уходит к себе в кабинет. Йен непринужденно прислоняется к стойке регистратуры, и я следую его примеру.

– Это единственное, в чем ты прав, – добавляю я. – Какого черта? Хочешь распугать интернов в их первый день?

– Не будь занудой, Нэш. С Лорой я познакомился сегодня утром, еще до твоей впечатляющей речи.

– Хватит нести чепуху.

Йен смотрит на меня с видом оскорбленной невинности и демонстративно хватается за сердце.