Большие перемены
Шрифт:
Примерно через час Келли поняла, что она, в общем-то, и не знает с какой целью сунулась сюда. Если бы она знала, куда нужно идти, она не сидела бы месте. Но она не знала. Ей было тяжело дышать, а поэтому девушка не могла долго бегать. Ее легкие все не могли привыкнуть к здешнему воздуху, да и идти куда глаза глядят тоже было не лучшим вариантом — она заблудится в этих стенах и никто точно ее уже не найдет.
Келли высунула голову из своего укрытия и тут же спряталась обратно, заметив бегунов все еще стоящих на том же месте и разглядывающих что-то между своих рук. Она удивилась тому, какими тихими они
— Я иду впереди, — сообщил Дэнни. — Остальные за мной, последний засекает время.
— Конечно-кончено, дамы вперед, — отпустил кто-то шутку и убрав карту в рюкзак, последовал за остальными бегунами в глубь Лабиринта.
Самым правильным решением было последовать за бегунами, ведь они точно знали как потом вернуться назад, но если бы вскоре выяснилось, что Келли сильно уступает им в скорости, то это стало бы концом для нее. Поэтому она решила попробовать вернуться тем же путем, что и пришла сюда. Она могла бы незаметно войти через Северные двери и от этой ситуации девушка отделалась бы легким испугом.
***
Вечер наступил быстрее, чем она думала. Алби рассказывал, что каждую ночь Лабиринт меняется. Это начинается за час до закрытия дверей. С самых дальних секций он движется к тем, что ближе всего к Глэйду. Келли едва различала далекий звук скрипучего железа и огромных дверей, что захлопывались как мышеловки, по порядку. У нее оставался ровно час.
Девушка обессиленно опустилась на похолодевшую плиту. Она думала, что отлично запомнила куда и сколько раз повернула, но это было не так. По итогу она все же заблудилась, и у нее не было никаких шансов сделать за один час то, что не удалось сделать за пол дня. И Келли сделала то, что оставалось возможным — позвала на помощь.
***
Дэнни сейчас ненавидел ее, но сохранял самообладание. Двери закрылись минуту назад, они не успели. Он был похож на загнанную овечку: ходил от стены к стене, потирая шею, словно хотел заставить мозг работать. Келли должна была разобраться сама, но теперь из-за нее пострадать мог еще и Дэнни. Вероятность этого была неописуемо велика, их обоих теперь ждала смерть.
— Оставайся здесь, я посмотрю, где мы можем укрыться.
Дэнни исчез за поворотом, а девушка снова прижалась к стене, используя свою возможность немного перевести дух. Но она не успела. Келли услышала из-за спины звук, издаваемый обычно несмазанными петлями, и обернувшись ужаснулась. У них не было даже немного времени, чтобы подготовиться. Гривер несся прямо на нее, перебирая всеми своими лапами, волосы на его спине встали дыбом, а слюна, сползающая по подбородку, была похожа на какую-то мерзкую гирлянду. Келли уже готова была удирать от сюда со всех ног, но с ее организмом произошло что-то необъяснимое.
Как будто щелкнул выключатель. У нее в голове как осиный рой закружились мысли, тысячи голосов и разных звуков разрывали ее мозг. Ужас от того, что надвигалось на нее, и от того, что с ней происходило в прямом смысле слова парализовал девушку. Келли не могла пошевелить ногами, руками, нем могла сосредоточиться на чем-то одном. Она как будто сходила с ума, но постепенно кое-что все же стало вставать на свои места…
***
Келли тряслась в машине не первый час. Она жила у тети Кларк уже больше месяца, она нравилась ей и Келли успела к ней привыкнуть,
— Доктор Пейдж очень умная женщина. Вы с ее дочкой обязательно должны подружиться. Двоюродные сестры не могут не поладить. Она такая милая. Видела бы ты, как они похожи с матерью…
Но их первая встреча прошла не так хорошо, как предполагала тетя. Ева вовсе не показалась Келли хорошенькой, конечно, если речь шла не о внешности. Ева была похожа на чудесную куколку, стоя в светлом сиреневом платье, но тот оценивающий взгляд, которым она одарила сестру, никак не был хорошим.
Их заставляли видеться как можно чаще, чтобы как-то наладить контакт между девочками, но Ева вела себя так, словно ей это общение было противно. Обычно она молча сидела на кровати и расчёсывала свои светлые волосы. Этой девочке повезло иметь такую жизнь с такие тяжелые времена, но Ева вряд-ли когда-то об этом задумывалась.
***
— Что я могу сделать с тем, что ты абсолютно ничего не умеешь. Руководство вообще запретило допускать тебя к управлению, это единственная работа, которую я могу тебе предложить, — тетя Кларк поставила огромную картонную коробку на довольно хлюпнький с виду стол. — Здесь все предельно просто: тебе приносят образцы, ты погружаешь их в среду за стеклом, наблюдаешь за поведением и подробно все записываешь.
Да, все было предельно просто. Это даже оскорбляло ее немного, ведь все остальным сидели за мониторами, занимались какими-то важными делами, а Келли просто смотрела, как дубасили друг друга какие-то ящерицы.
Они называли их гриверами и чем дальше двигались из исследования, тем ужаснее ей приносили образцы. У каждого было по восемь-десять лап, отовсюду торчали зубы и когти. Это существо напоминало совмещённых в одном теле паука, скорпиона и складной нож. Келли не знала, кому и зачем нужны были эти мутанты, она просто делала то, что говорили, потому что уж лучше ей было находиться здесь, в безопасности, чем на улице, где во всю бушевала неизлечимая болезнь. Тетя Кларк все довольно доходчиво объяснила ей.
***
Его смех всегда радовал её, особенно в такие моменты, когда ей хотелось плакать, но сейчас это казалось ей абсолютно неуместным.
— Мы же всегда знали, что наступит день, когда для кого-то из нас начнется первая фаза, почему ты реагируешь так, как будто узнала об этом только с утра? Почему ты молчишь, Келли?
Ей нечего было ответить. Она шла сюда, чтобы многое ему сказать, но Галли принял это с такой легкостью, словно всю жизнь этого ждал и готовился. Хотя, может так оно и было, но Келли не была готова его отпустить.
— Я же не умру, в конце-то концов.
Они расстанутся и забудут друг о друге. Она в его, а он в ее мире просто перестанут существовать. Чем это еще можно было назвать, если не смертью. Келли пыталась посмотреть ему в глаза, но он нарочно опускал их, сидя с таким видом, будто бы вообще не понимал, что за глупости она несет. И ей было больно, словно он уже ушел и она уже одна, потому что Галли и слушать ничего не хотел.
— Ладно, милая. Давай поспим эту ночь, а завтра со всем разберемся. У нас еще много времени.