Большие перемены

Веснина Елена

— Так. Хорошо. У северного входа, говоришь? — задумался Костя. — Предлагаю двигаться туда нам с тобой разными путями. Меньше подозрений у случайных глаз. А то мы вдвоем уже примелькались.

— Умно рассуждаешь, Костя. Ты растешь, можно сказать, — Лева с уважением взглянул на него.

— Тогда угости меня коньячком по этому случаю, — предложил Костя.

— Средь бела дня коньяк не пьют, Костенька, — Лева погрозил ему.

— А мне надо утренний стресс снять.

— Снова ля фам? Катерина?

Костя

кивнул, и Лева крикнул в проем двери:

— Эй, кто-нибудь! Коньячку уважаемому гостю!

* * *

Таисия вернулась от Риммы и застала Катю, сидящую на диване и уныло глядящую в одну точку.

— Доченька, ты что такая невеселая? — кинулась к Кате мать.

— Чувствую себя плохо… — вяло сказала Катя.

— Так съешь что-нибудь вкусненькое. Это обычно поднимает настроение, — посоветовала Таисия.

— Не хочу. С утра аппетита нет.

— Надо больше бывать на свежем воздухе. Не сиди затворницей.

Катя продолжала жаловаться:

— А мне никуда идти не хочется. Слабость, голова весь день кружится…

Таисия подошла к дочери и с тревогой положила ей руку на лоб:

— Да? А температуры нет.

— Я тебе ничего про температуру не говорила. Мама, а ты куда ходила? — спросила Катя, чтобы сменить тему.

Таисия с воодушевлением ответила:

— К Римме! Ты своим сообщением о том, что Полина заглядывает к бывшему мужу, в меня такую надежду вселила!

— Знала бы, ничего бы тебе не говорила. Сболтнула сдуру, а ты теперь разовьешь бурную деятельность.

— Бурную — не бурную, но один способ попробовали… — Таисия достала из сумки мобильный телефон Буравина.

— Это папин телефон? — удивилась Катя.

— Да. Отдашь ему при случае.

— Слушай, так отец тоже к тебе заходил! — воскликнула Катя.

— Ну да, я тебе говорила, — кивнула Таисия.

— Вот это да! Развелись! Папа тайком приходит к тебе в гости, Полина Константиновна бегает к Борису Алексеевичу… А еще нам указываете, что можно, а что нельзя!

— Катя, мне грустно в этом признаваться, но твой отец приходил сюда по делу, а не по доброй воле.

Неожиданно Катя подскочила:

— Ох, меня уже тошнит от ваших перемен в настроении!

И она опрометью выбежала из комнаты. Таисия удивленно посмотрела ей вслед. Когда Катя вернулась, мать обеспокоенно спросила:

— Куда ты бегала?

— Я же сказала, тошнит меня от ваших… взаимоотношений! — резко ответила Катя.

— Сильно тошнит? — насторожилась Таисия.

— Прилично.

— И часто?

Катя отрицательно покачала головой. Таисия подошла к ней, снова внимательно посмотрела, думая о чем-то, и тихо сказала:

— Катенька, если тебя тошнит буквально, то это одно из двух. Либо гастрит, либо беременность.

— Ты что, доктор? — деланно рассмеялась

Катя.

— Нет. Я женщина. И твоя мать, — возразила Таисия.

— Да, и на этом основании делаешь такой вывод. Ну подумаешь, меня тошнит иногда! Наверное, это на нервной почве.

— Может быть, может быть… — пробормотала Таисия.

— Ладно, я пойду к себе. Прилягу, — Катя направилась в комнату, но в какой-то момент на долю секунды потеряла равновесие и схватилась рукой за колонну.

Таисия бросилась к дочери:

— Ты что?

— Ничего. Голова закружилась.

— Я помогу тебе, — «предложила Таисия, но Катя резко отказалась:

— Не надо! Меня тошнит потому, что все меня достали! А кружится голова потому, что все вокруг — как будто сговорились — меняют свое мнение, чувства, слова — каждый день! Не жизнь, а чехарда какая-то!

* * *

Следователь вошел в камеру к смотрителю.

— У меня для тебя новости, Михаил Макарович.

— Какие? — Родь насторожился.

— Приятные, — заверил следователь.

— Неужели? — недоверчиво посмотрел на него смотритель.

— Если ты не врал мне в прошлой нашей беседе, то я готов пойти тебе навстречу. Мы устраиваем на маяке следственный эксперимент. И твоя помощь следствию будет служить смягчающим фактором в определении наказания.

Смотритель, выслушав, кивнул:

— Хорошо. Я готов тебе показать все, что знаю и видел. Может быть, тогда ты, Григорий Тимофеевич, поймешь, что я не убивал никаких Сомовых, Рыбаковых и Омулевых. Я тебе это докажу.

Следователь предостерег его:

— Но учти, я буду наблюдать за тобой внимательно. Я не позволю, чтобы мне подсовывали ложные улики или устраивали какие-нибудь гадости…

— Какие гадости, окстись, начальник… — замахал руками смотритель.

Буряк пригрозил:

— Никаких не получится. Учти, я тебя предупреждаю. Если мне покажется что-то подозрительным, буду стрелять без предупреждения.

Следователь ушел, а смотритель остался сидеть на нарах. В ладони он держал скрепку и зловеще улыбался. Послышался звук ключа, который поворачивался в замочной скважине. Родь быстрым движением засунул скрепку в рот. В камеру вошел охранник.

— Встать. Лицом к стене. Руки за спину. Смотритель повиновался, и охранник обыскал его:

— Гражданин Родь, мне приказано доставить вас к месту следственного эксперимента.

Смотритель покорно кивнул:

— Ну, приказ есть приказ. Валяй.

Охранник достал наручники из кармана и защелкнул их на руках заключенного:

— Следуйте на выход.

* * *

Катя проснулась и снова ощутила легкую тошноту. Ей хотелось пить, но вставать не было желания. Она повернулась на бок и протянула: