Большие проблемы маленькой блондинки
Шрифт:
— Знали не знали, какая разница! Что меняется из-за того, с какой из этих двух шлюх он издох! Они постоянно крутили своими детскими еще задницами перед его носом. И Светка эта, и Тамарка. Тамарку он, кажется, и любил. А она его бросила, вот! Бросила…
Марго колыхнулась на кровати, свесила слоновьи ноги. Нашарила гигантские тапки, натянула их на ступни и, непрочно встав на ноги, пошаркала куда-то из спальни.
Огромная, неповоротливая, неопрятная.
Как может с такой жабой — такой молоденький мальчик,
Конечно, деньги, что же еще! У Марго теперь денег много. Она теперь вдова состоятельного господина и может позволить себе многое. Даже молодого ягненка в постель.
Щукин дождался, когда за Марго закроется дверь, поднял голову на Коку и произнес со значением:
— А ведь вы запросто могли укокошить Удобного. Он вам мешал. Вернее, не было доступа к его казне. Теперь она полновластная хозяйка, а вместе с ней и ты, жополиз. Как там говорится: нет человека — нет проблем? Зато остались огромные бабки, так?!
— Я не убивал! Вы что?.. Вы что такое говорите?! — Тощий зад Коки прилип к подоконнику, того и гляди и впрямь свалится за окно. — К тому же весь бизнес между ними был поделен пополам! Марго незачем было убивать Степку! Нам и милиция такие вопросы задавала! И мы ей так же ответили!
— Зато милиции было неизвестно, что твоя жирная Марго ненавидела Тамару! Ненавидела и сильно ревновала! И как только узнала, что Тома снова в городе…
— Нет!!! — зашелся фальцетом Кока. — Это бред!!! Это бред!!! Марго никогда бы не сделала из ревности этого сейчас! Никогда!!!
— Сейчас? А когда могла? Когда? — тут же зацепился Щукин за неосторожно оброненную фразу.
В два прыжка преодолел расстояние, разделявшее их. Снова, как и давеча, ухватил Коку за воротник и с силой тряхнул. Тряхнул так, что верхняя пуговичка сорочки впилась парню в кадык, и он отчетливо захрипел.
— Стас, я тебя умоляю! — прикрикнула на Щукина Жанна, по-настоящему испугавшись.
Тот хватку чуть ослабил, но Коку из рук не выпустил. Тряхнул только чуть потише и зашипел ему прямо в ухо:
— Когда и что сделала Марго Тамаре из ревности, ну!!! Говори, сука, ведь в окно выброшу! Мне терять нечего, поверь!
Кока поверил. Поверил, побледнел и энергично затряс головой, соглашаясь.
— Я скажу! Я скажу! — пролепетал он срывающимся на истеричный шепот голосом. — Только не тряси меня, хорошо? У меня после дифтерии сильно горло болит. Задыхаться начинаю!..
Щукин оттолкнул Коку, отошел подальше и приткнулся прямо на трюмо хозяйки, смахнув оттуда перед тем, как усесться, все пудреницы, пуховки и баночки с кремом.
— Этого опять же я не знаю. Все со слов Марго. Меня в то время еще в городе не было. Я лишь год назад сюда приехал, — заторопился Кока, поправил воротничок, застегнул пуговки и прокашлялся, словно пробуя
— У кого? — не поняла Жанна, встав рядом со Щукиным. Все же они в одном лагере.
— У Степки и Тамары этой. Она совсем ребенком была еще. В интернатовскую школу бегала, когда Степка ее приглядел для себя. Ну, и соблазнил. Но у него вроде к ней все по-честному было, без дураков! — заспешил тут же Кока, испуганно дернувшись, когда Щукин глухо застонал. — Степка на ней даже жениться собирался.
— А Марго? — Это снова Жанна спросила, потому как Стас говорить уже не мог. Сидел, ухватившись за грудь, и лишь время от времени жмурился, мотая головой из стороны в сторону.
— А Марго, когда узнала, осатанела просто. Она Степке и тюрьмой грозила, и подельников на него натравливала. А ему все по фигу. Любовь! — продолжал распинаться Кока, но до горла все же время от времени дотрагивался, словно пробовал: выдержит ли еще один наскок психованного мужика. — И тогда Марго предприняла решительные меры.
— Какие же?! — Голос Стаса было не узнать, его словно придавили наковальней, словно поместили в стеклянную колбу с водой, таким он был болезненным и удушенным. — Что сделала эта курва?!
— Она… Она вроде опустила Тамарку. Степка как раз из города уезжал по делам. Вот Марго и собрала толпу, которая эту девчонку… Ну… — Как сказать было дальше, не затронув ничего болезненного, Кока не знал, и мучался, и мялся, боясь выговорить самое страшное.
— Ну, что ну?! Что ну?! — протянул Щукин с угрозой в голосе. — Что ты, как баба, ей-богу!
— Ну, эта толпа ее и… терзала пару дней, — выдавил тот через великую силу. — Тамара после этого из города исчезла куда-то. Все…
— Что — все?!
— Это все, что мне известно.
— А что же Степка? Не пытался искать ее? Любил же! — фыркнул Щукин, согнувшись пополам от ноющей боли в сердце.
Умереть ему хотелось прямо тут же, прямо сейчас. Умереть, не дослушав жуткой истории такой короткой Тамаркиной жизни. По большому счету и жизни-то не было. Одни страдания, боль, унижение и прочая дребедень, которые за толстые стены удобновского особняка вряд ли проникали. Хотя, может, что-то и случалось, но не в такой мере и не в таком страшном исполнении.
— Он? Искал? Так это… — Кока дернул плечиками и брезгливо скривился. Потом понял, что мимика его весьма неосторожна, разгладил тонкогубый рот и, стараясь быть очень понимающим, пробормотал: — Только не простил Тамарке ее падения, вот. Марго еще все так представила, будто бы Томка сама захотела с ними со всеми. Он попереживал да и успокоился. А потом у него такие неприятности начались, что не до любви стало.
— А что такое?
— Его закрывали даже, да. Продержали почти до суда, а потом выпустили.