Большое кино

Гаррисон Зоя

— Не скучайте, я перехожу к самому интересному. Наблюдатели никак не могут определить, кому принадлежит власть в империи Ренсома: самому старикану Ренсому, генеральному директору, или исполнительному директору Александеру, с виду подручному? Обратите внимание на разницу в должностях, — компания носит имя первого, однако многие полагают, что русский…

— По-моему, мы надоели мисс Адамс. — Лицо Ренсома сделалось каменным, и Либерти поняла, что комедиант перегнул палку.

— Вы прирожденный трагик, мистер Александер. Просто я считала,

что существуют некие правила… — Она выразительно покосилась на Ренсома.

— К черту правила! Если хотите написать статью, берите интервью у меня! Я столько могу вам порассказать о жутких сестренках… — Теперь Раш выглядел искренним, как мальчишка-проказник, внезапно решивший произвести хорошее впечатление на учителя.

— Жуткие сестренки?..

— Так Раш прозвал моих двоюродную сестру и тетушку.

Пустое зубоскальство, ничего больше.

— Понимаю, — проговорила Либерти, поглядев на часы.

— Ничего вы не понимаете! — обиделся Раш. — Только когда я все вам расскажу, вы прозреете.

— Буду рада вас выслушать, но сейчас мне надо бежать.

Терпеть не могу торопиться… — Она выключила диктофон и сунула его в сумочку вместе с блокнотом. — Надеюсь, теперь мне будет легко продолжить интервью.

— Слышал, Арчер? Кажется, она на что-то намекает.

В действительности она вовсе не надеялась на легкую жизнь.

Сначала нужно было уговорить редактора «Метрополитен» перенести срок подачи материала.

Раш все не унимался:

— Ну как, удалось мне вас соблазнить, мисс Либби?

Она оглянулась на него. Он уже успел сесть и теперь, подперев рукой подбородок, улыбался блаженной улыбкой Чеширского кота.

— Скажите, чтобы получить разрешение на интервью у вас, мне придется звонить вашей жене?

— Нет, моя саркастическая малютка. Приглашаю вас отобедать со мной в моем офисе в пятницу, а уж там мы обсудим мою жену. У меня будут готовы в честь вашего дня рождения пирог, подарки и так далее.

— Принимается! — Она сузила глаза, решив, что настало время прощаться. — Я вас вспомнила. Это вы спорили внизу с Алварро, прежде чем мы вошли в лифт и чуть не погибли. Вы пропустили бездну удовольствия.

Раш продолжал ухмыляться, но глаза его посерьезнели.

— Я всегда пропускаю все удовольствия, мисс Адамс. Спросите старину Арча — он подтвердит.

Арчер встревоженно выпрямился:

— Это правда, Раш?

Раш не ответил. Либерти поняла, что ей пора уносить ноги. Она быстро поднялась и надела жакет.

— Всего хорошего, Арчер. Большое спасибо за беседу!

Хозяин офиса кивнул, даже не взглянув на нее, нажал на кнопку, и панель в мраморной стене снова отодвинулась. Либерти показалось, что она находится среди персонажей космического сериала «Звездная дорога».

Миновав коричневый кабинет, секретарей и влажные джунгли, Либерти влетела в лифт и до самого нижнего вестибюля не осмеливалась дышать. Только на 57-й улице, направляясь в «Русскую чайную», она пришла в

себя. Рука по привычке взмыла в воздух. Собственно, зачем ей такси, когда надо переместиться всего на два квартала? В следующую секунду ее глаза остановились на знакомой фигуре у подножия небоскреба «Трамп». Человек, ожидая зеленого сигнала светофора, смотрел на нее. Она села в такси с мыслью, что он мог вообразить, будто она машет ему.

Глава 3

Кит задержала дыхание, плеснула на лицо ледяной водой и посмотрела на себя в зеркало. При свете люминесцентной лампы она выглядела скелетом, обтянутым прозрачной кожей. Глаза казались безумными, губы потрескались, ладони вспотели.

Она насухо вытерлась бурым бумажным полотенцем и вытащила косметичку. Еще утром на лице ее играл румянец, но к вечеру он померк, сменившись мертвенной бледностью — ходячий труп, да и только. Накрасившись и причесавшись, Кит отошла от зеркала. В Нью-Йорке было семь часов вечера, в Лос-Анджелесе — только четыре дня, завершение послеобеденной дремы…

По пути в свой кабинет в «Рейсом энтерпрайзиз» она застала секретаршу Сашу за телефонным разговором и показала жестом, что та ей нужна.

— Как просмотр? — спросила Саша одними губами. Кит непонимающе уставилась на нее. — Разве вы не возвращаетесь с «Игр в детской»?

— Слишком затянулся.

Она закрыла дверь и привалилась к ней спиной, не будучи в состоянии думать ни о чем, кроме «Последнего шанса». При каждом телефонном звонке она вздрагивала, боясь, что это Арчер.

Усевшись спиной к столу, Кит уставилась в окно. Судя по огням, зажегшимся на Пятой авеню, в Манхэттене наступил вечер. Она привыкла определять время суток по расположению солнца, кружащего вокруг ее лос-анджелесского офиса и превращающего письменный стол в солнечные часы, здесь же ей оставалось лишь угадывать его ход.

Саша вошла в кабинет и включила свет.

— Начнем с телефонных звонков. Нет, подождите: вы достали мне билеты на «Лорда страсти» на завтрашний вечер?

— Никаких проблем, — доложила Саша. — Я звонила продюсеру, и он обещал доставить билеты с курьером. В три тридцать звонил Джерри Брэкстон, сказал, что это срочно. Он хочет, чтобы вы отложили премьеру «Вспышки», пока не кончится Нью-Йоркский кинофестиваль. Повторил раз восемь, что беспокоится, как бы фестиваль не отвлек внимание прессы от его картины. Это логично?

— Логично, но я не согласна. Пометьте, завтра мы позвоним Шеридану и скажем, чтобы он подтвердил Брэкстону прежнюю дату премьеры.

— Два звонка от Майка Уоллеса, — продолжила Саша. — Первый в пять минут одиннадцатого, второй в полдень. Его секретарша передала, что он хочет пригласить вас на этой неделе на ленч. Он собирается дать материал о «Последнем шансе» в программу «Шестьдесят минут».

— Этого только не хватало! — усмехнулась Кит. — Назначьте ленч на среду.

— В среду у вас бюджетное совещание.