Большое путешествие Марселино
Шрифт:
— А ты кто такой?
— Я тот, кто должен проводить тебя на небеса, куда ты и направляешься сейчас. Дай мне руку, пойдём.
И Марселино пошёл себе дальше, держа юношу за руку, как раньше ходил, бывало, с братом Бим-Бомом по разным тропинкам. Наконец он не выдержал и спросил:
— А маму я скоро увижу? Но юноша только ответил:
— Нам предстоит ещё долгий-долгий путь.
Мальчик очень внимательно смотрел на своего нового спутника, и тот почему-то совсем не казался ему чужим, и даже нравился как если бы они были знакомы давным-давно.
— Что это за река?
— Река жизни, малыш, текущая к Господу. Мальчик немного помолчал, а потом, снова всматриваясь в юношу, задал такой вопрос:
— Послушай, а вдруг ты мой Ангел-хранитель?
Не останавливаясь, юноша ответил:
— Ты говоришь, Марселино.
— А почему ты мне позволял столько шалить?
Ангел улыбнулся на ходу и сказал:
— А я и не должен был тебе ничего запрещать, только стараться, чтоб ты слышал меня и знал, как поступать правильно…
Марселино надолго задумался и наконец спросил:
— А теперь ты не пойдёшь всем рассказывать, что и когда я плохого делал?..
Тут Ангел в первый раз усмехнулся и объяснил:
— Господь и так всё знает, Марселино, ещё до того, как что-то случается, и когда оно уже случилось, тоже. Он так любит людей, что от Его любви никуда не скрыться.
Вот с этих-то слов они и перешли на историю о помидорах.
А дело было так: брат Кашка долго смотрел в огороде на ряды помидорных кустиков, на которых висели ещё зеленые плоды, и сокрушался:
— Господи, ну когда же они наконец-то созреют?!
— А зачем тебе надо, чтоб они созрели? — спросил Марселино.
— Собрать можно будет.
— А потом?
— Салат сделаем.
— А это скоро?
— Ну вот, как покраснеют…
На том и закончился разговор; но вышло так, что в тот же день Марселино нашёл в теплице баночку красной краски. Не задумавшись ни на минутку, он осторожно, тайком от монахов разбавил краску водой и принялся один за другим красить помидоры.
Это был тот самый незабываемый день, когда пришёл Мануэль.
Был конец весны, и дерево брата Негодного, всё в густой листве, казалось ещё больше. Почти все монахи разошлись кто куда; в монастыре оставались только брат Негодный в своей келье, брат Хиль в саду да брат Кашка на кухне.
Как всегда, Марселино направился к любимому дереву и осторожно вскарабкался на него. Наконец он уселся лицом к Мануэлевой дороге и задумался о своём почти невидимом друге.
— Мануэль, — тихонько позвал он.
Вдруг вдали показался кто-то маленький, и Марселино сперва подумал, что это, должно быть, собака. Но когда тот, кто подходил всё ближе, швырнул в дерево камнем (и не попал), Марселино закричал:
— Мануэль!
Он быстро слез с дерева и побежал навстречу.
Уже почти добежав, он вдруг остановился и дальше шёл медленно. Мануэль стоял на дороге и спокойно смотрел на него. Марселино пошёл еще медленнее, пока наконец поравнялся с ним, и тогда сказал,
— Ты на солнце смотрел когда-нибудь?
— Да, вроде того.
— Надо через тёмное стекло смотреть, — объяснил Марселино.
— Как это — тёмное стекло?
— А вот так. Подожди меня тут, сам увидишь.
Марселино бросился бежать, затем покопался в камнях у стены и вернулся, держа в руках осколок бутылки почти чёрного цвета.
— Вот теперь смотри, — сказал он. Мануэль посмотрел через стекло, а потом дал посмотреть и самому Марселино.
— Так получается, что оно разноцветное, — удивился Мануэль.
Потом им надоело смотреть сквозь стекло, Марселино сунул его в карман и стал просто смотреть на Мануэля.
— Как ты сюда попал? — спросил он наконец.
— Сбежал, — ответил Мануэль, равнодушно пожимая плечами, как если бы каждый день откуда-нибудь сбегал. И добавил, оглядываясь вокруг:
— Я в этом монастыре уже был однажды.
— Он мой, — гордо заявил Марселино.
— Скажешь тоже! — не поверил Мануэль. Марселино понял, что лучше сменить тему, и спросил:
— Ты пришёл потому что ко мне хотел?
— Нет, — соврал Мануэль. — Послушай, а деньги у тебя есть?
— Нет и не было никогда, — ответил Марселино.
— А у меня зато есть, смотри, — похвастался Мануэль, доставая из кармана монетки. — Это мне крёстная дала. У тебя крёстная есть?
— Нет, — отозвался Марселино, — дашь мне посмотреть?
Он протянул ладошку, и Мануэль высыпал на неё свои монетки.
Мальчик молча внимательно рассмотрел их одну за другой.
— А тут много? — спросил он наконец.
— Шесть реалов [7] , не меньше, — ответил Мануэль.
Марселино вернул монетки хозяину и предложил:
— Хочешь, покажу, что у меня есть?
— Давай, — согласился Мануэль.
— Пойдём. Братьев почти никого нет дома. Он повёл его вдоль стены, туда, где её густо заплёл виноград, поднял там пару камней — и достал свои «сокровища»: куриную лапку, горстку пустых гильз от старых патронов, игральную карту (тройку пик) и несколько ловушек.
7
Реал — старинная испанская серебряная монета, была в обращении с 15 века до 70-х годов 19 века, то есть до времени, когда жил Марселино.
Мануэль презрительно посматривал на всё это, хотя одна вещица, новенькая жестяная коробочка, явно ему понравилась. Потом он сунул руку в карман и сказал:
— А у меня ещё вот что есть!
— А зачем такая штука? — восхищённо спросил Марселино.
— Чтоб камни далеко летели. Смотри, — показал Мануэль.
Он нагнулся и поднял с земли камушек, зарядил им рогатку и натянул резинку, целясь в высунувшегося откуда-то кота.
— Эй, его не тронь! — закричал Марселино, рукой отводя рогатку. — Это же мой!