Большой круг: Юринай
Шрифт:
– Решил пойти через производные? – усмехнулся учитель. – Ну-ну.
Он подошел к столу, стоявшему рядом, и подхватил кусочек копченого мяса и ломоть хлеба. Положив мясо на хлеб, он с удовольствием его откусил и, продолжая жевать, подошел к окну.
– Мое видение математики никогда не было особо популярным. – произнес он, рассматривая как на площади сквозь толпу продвигалась делегация из дворян. Они не стесняются в применении магии, идут словно ледокол, вышвыривая людей и лоточников. – Все потому, что это очень трудный
Учитель повернулся к парню. Тот поднял голову от своих расчетов и стеклянными глазами уставился на собеседника.
– Семьдесят шесть, – прошептал он и снова склонился над своими расчетами. Парень погрузился в задачу с головой, и реальность просто выпала из его головы.
– Вот именно, – кивнул мужчина. – В этом и есть вся суть. Усилия помноженные на время. Это и стало моей дорогой, моей аксиомой и моим мировоззрением. Усилия, помноженные на время… В меня никто не верил, меня никто не подбадривал, надо мной смеялись, а порой и откровенно издевались. И где они теперь? И где я? Усилия, помноженные на время…
Мужчина закинул в рот остатки бутерброда и, задумчиво рассматривая дворян, продолжил жевать. Когда он проглотил еду, дворяне уже скрылись из виду, и сам учитель потерял интерес к шумящей толпе.
– Закончил, – раздался голос юноши, отложившего в сторону писчую палочку.
– Ну, давай посмотрим, как далеко ты смог зайти с этими производными, – улыбнулся учитель и подошел к ученику.
Он взял три больших листа, покрытых мелкими строчками расчетов, жавшихся по краям от небольших графиков и мелких таблиц, и углубился в чтение. С каждой строчкой лицо его менялось: снисходительная улыбка сменилась задумчивым выражением, задумчивое выражение сменилось хмурой гримасой, но в итоге выражение лица сменилось вскинутыми бровями.
– Это был необычный ход, – произнес мужчина, приступив к последнему листу.
На нем сплошь шли расчеты, и вот тут мужчина споткнулся и взял в руки писчую палочку.
– Ну, Юринай. Как всегда. Блестящая идея была спущена в сточную канаву верхом безалаберности, торопливостью и твоей невнимательностью. – учитель подчеркнул в третьей строчке трехэтажную дробь и спросил: – Видишь это?
– Да, – кивнул парень.
– Тогда откуда у тебя это? – спросил учитель, подчеркнув часть дроби уже в следующей строчке.
– Это… я неправильно записал.
– Юринай, это уже не смешно. – покачал головой мужчина. – Просто из-за невнимательности и ошибки в записях…
– Но я же…
– Без разницы, как ты провел мысль, не имеет значения, насколько неординарна твоя идея. Все это летит в бездну, если ты не можешь правильно вести запись! Ты хоть понимаешь, что в артефакторике такая ошибка может тебя убить?!
– Но я…
– А ошибки в расчетах ритуалистики могут вывернуть эффект
– Простите, – понурив голову, ответил парень. – Простите, учитель Грегсби. Впредь я буду…
– Нет, мальчик мой, – покачал головой мужчина. – Так дальше продолжаться не может.
Он подошел к большому шкафу и достал из него крупный потрепанный талмуд.
– Я тебя неоднократно пугал этой книгой, но видит император – я этого не хотел, – мужчина положил перед мальчонкой книгу и достал стопку бумаги. – Ты перепишешь большой сборник магических коэффициентов, от корки до корки!
– Но господин Грегсби…
– Без всяких господинов! – рыкнул на него учитель. – Этого торгаша, Бруно, я извещу о твоем наказании. Он…
– Он мне ничего не заплатит, – едва слышно произнес Юринай. – У меня будут проблемы…
– Я тебе давно говорил, что тебе надо уходить от него, – покачал головой учитель. – Чем дольше ты на него работаешь, тем больше от него зависишь. Я ведь прекрасно понимаю, как он ведет дела и более чем уверен в его двойной, если не тройной бухгалтерии.
– Бухгалтерий пять, – буркнул Юринай.
– Тем более. Я не лезу к тебе с вопросами. Он ведь взял с тебя клятву хранить тайну? – уточнил учитель.
– Да.
– Тогда можешь сказать мне спасибо. Я сделал тебе одолжение.
Тут учитель заметил, как Юринай косится на кусок мяса на столе. Затем взгляд в очередной раз зацепился за синяки, виднеющиеся на ногах из-за слишком коротких штанов, и круги под глазами от недосыпания.
– Он тебя вообще кормит?
– Иногда, – ответил Юринай и спрятал взгляд.
– Я свяжусь со своими знакомыми и…
– Нет, – отрезал Юринай. – Со своими проблемами я разберусь самостоятельно.
Учитель несколько секунд разглядывал лицо мальчишки, упершегося в него взглядом. Не найдя в нем ни намека на страх, он кивнул и постучал пальцем по книге.
– Ты не выйдешь из этого кабинета, пока не перепишешь все. Не дай бог, ты потеряешь десятитысячные доли хоть у одного коэффициента! Я заставлю тебя переписывать всю страницу десять раз! – затем Грегсби указал на стол. – Мясо тебе на завтра. Вода в том кувшине. Где уборная, ты знаешь.
– Но я должен явиться к…
– Я сказал, что извещу, – с нажимом произнёс учитель и направился к выходу из кабинета. – Кстати, на счет твоего права покидать кабинет я не шутил!
Грегсби поправил мантию и угрюмо взглянул на покрытую стальными полосами дверь. Немного собравшись с духом, он все же поднял руку и постучал.
Несколько секунд ничего не происходило, но затем на полосах появились огненные руны, и дверь полыхнула пламенем.
– Слушаю, – произнесло лицо, сотканное из пламени.