Большой куш
Шрифт:
Джонни недоуменно пожал плечами: черт с ними, в конце концов.
Она перестала смеяться и неожиданно сказала:
— Как заманчиво от тебя пахнет. А для меня не найдется что-нибудь выпить?
— А у тебя не только хороший нюх, но и чувство юмора, — сказал он.
Она не улыбнулась:
— Нет, правда. Дай мне чего-нибудь выпить. Вы все так себя вели, что рюмка мне не повредит. А где Джордж?
— Джордж пошел прогуляться. А нам с тобой надо потолковать.
— А если еще и выпить дашь, разговор будет еще лучше.
Он пристально
— Ладно, — сказал он. — Сейчас принесу тебе выпить. Никуда не ходи.
— Зачем мне куда-то ходить? Я люблю валяться в постели. Налей мне чистого виски, без льда, и захвати воды.
Когда он вернулся из кухни с бутылкой и стаканами, она лежала в той же позе. Он налил виски, а потом снова ушел и вернулся с двумя стаканами с водой.
Она прикончила виски в два глотка, запила его водой и протянула Джонни опустевшие стаканы. На маленьком личике появилась недовольная гримаса, словно у ребенка, которому дали выпить горькое лекарство.
Джонни Клэй только пригубил виски. Он поставил стаканы на пол, потом встал и закрыл дверь спальни. Подвинув к кровати стул, он сел на него верхом, положив локти на спинку.
— Ладно, — сказал он, — начнем. Что тебе сказал Джордж и что ты здесь делала? — От его взгляда веяло холодом.
— Сказал мне, что идет по делу. Я ему не поверила, пошла за ним и оказалась здесь. Я стояла за дверью и прислушивалась. Тут ты как раз открыл дверь.
— И что же ты слышала?
— Ничего.
Джонни встал и оттолкнул стул ногой. Стул упал. Он схватил ее за руки, подтащил к себе и стал трясти, как тряпичную куклу.
— Врешь! Что он тебе сказал? Что ты слышала?
Она выпрямилась и стояла прямо перед ним, лицо в лицо.
— Перестань меня трясти, — сказала она, и в ее низком голосе послышалась хрипотца. — Убери руки, не трогай меня. Тогда я, может быть, что-нибудь и скажу.
Он все еще не отпускал ее руки, глубоко впиваясь пальцами в нежную кожу. На миг они застыли, как персонажи живой картины.
Движение было неуловимым и застало его врасплох. Согнув правую ногу, она ударила его в пах. Он выпустил ее руки и согнулся пополам.
Отскочив назад, она села на край кровати.
— Не смей трогать меня, сволочь, — сказала она.
Он с трудом распрямился. Его лицо побелело от боли и злости.
— Ах ты сучка! Да я…
— Ты лучше сядь и послушай, что я скажу, — сказала она. — И не вздумай ко мне прикасаться, пока я сама этого не захочу. Я тут ни при чем. Все было так, как я сказала. Я следила за Джорджем и поэтому сюда попала. Я подслушивала под дверью, но ничего не расслышала. Если думаешь, что я вру, выйди сам за дверь и послушай. Ты ничего не услышишь.
— Ты что — всегда вот так следишь за своим мужем? — спросил Джонни.
Она улыбнулась:
— Да нет, конечно. Он ведь никуда не ходит. Но сегодня он сказал, что идет по делу. Вот я и решила узнать, что за дело такое. Может, ты меня просветишь? Мы ведь теперь, можно сказать, друзья.
— Никакие мы не друзья, — отрезал
— А могли бы ими стать. Очень хорошими друзьями. — Она встала и пошла ему навстречу. — Что такое? Я что — не в твоем вкусе?
Он не спускал с нее глаз. Да она во вкусе любого мужчины, подумал он.
Он вдруг понял, что угрозами и силой ничего от нее не добьется — такую не так-то легко запугать. Даже пытаться глупо. Превозмогая боль, он улыбнулся — той самой улыбкой прежнего Джонни, которая всегда очаровывала женщин.
— Господи, — сказал он, — бывает же, что счастье человеку привалит. Старине Джорджу, например.
Это ей понравилось.
— Думаешь? — спросила она. — Может быть, ты и прав. Только слово «привалит» мне не нравится.
— Иди сюда, — сказал он.
— У меня первый шаг всегда делают мужчины.
Он встал и сделал шаг ей навстречу, обнял за тонкую, стройную талию, притянул к себе. Его рука легла на темноволосую кудрявую головку, и она запрокинула лицо.
Она прижалась к нему, притянула его голову к себе. Ее влажные губы были полуоткрыты. Он впился в них своими губами, и его словно обожгло.
Он затеял все это как трюк, хитрый ход с целью разговорить ее. Но результат был иным. Держа ее в объятиях, он вел ее к постели. Он попытался убедить себя в том, что это просто бизнес — бизнес чистой воды. Просто нужно выяснить, что же ей все-таки известно, и лучшего способа, чем этот, не придумаешь. Но в глубине души он знал, что обманывает себя, что это — не просто бизнес, а гораздо больше, чем бизнес. Внезапно он подумал о Фэй, с которой всего лишь несколько часов назад делил ту же постель. Повинуясь безотчетному чувству, он чуть разжал руки, но тотчас же снова инстинктивно стиснул ее в объятиях, а уже в следующее мгновение окончательно потерял голову.
Он пытался нащупать застежку ее бюстгальтера, как вдруг случилось то, чего он никак не ожидал. Она оказалась скользкой как уж: только что была в его объятиях, прижимаясь губами к его губам, а в следующую секунду высвободилась, метнулась через комнату и встала у окна.
Она смеялась:
— Хорош. Работаешь быстро. Не думаешь, что для начала мне неплохо бы узнать, как тебя зовут?
Он сидел на краю кровати, глядя на нее. Ему хватило полминуты, чтобы прийти в себя. Тогда он тоже засмеялся.
— Вы правы, миссис Питти, — сказал он. — Я должен представиться. Меня зовут Джонни — Джонни Клэй. Я — друг твоего мужа.
Она посмотрела ему в лицо, продолжая улыбаться:
— Не знала, что у Джорджа есть такие друзья. Где же он тебя прятал?
— А тебя он где прятал?
— А там, где нельзя деньги потратить, — ответила она. — Это ответ на твой первый вопрос. Джордж сказал, что у него встреча с каким-то парнем насчет важного дела, которое может принести очень большие деньги. Только это он мне и сказал. Деньги меня еще как интересуют, хотя, конечно, не только деньги. Вот я и пришла сюда. Я хотела узнать, правду он говорит или это его очередные бредни.