Большой Кыш
Шрифт:
— Сейчас ты, Енот, слабее меня, и я с легкостью мог бы забрать свой дом назад. Это было бы справедливо. Но ты болен, ты поранил свои грязные лапы. Мне жаль тебя, молодого и глупого. Нет, я не стану пользоваться твоей слабостью, не стану отбирать у тебя домик. Я подарю его тебе. А себе построю новую «Мою Радость». Так будет правильно.
Вечером Сяпа ушел спать в свою хижинку. А Большой Кыш всю ночь сидел рядом с Енотом, гладил его и смотрел на звезды. «Все было так хорошо, — думал он, — пока этот вонючий Енот не вломился в мой чистый, аккуратный, самый лучший в мире домик. Но чему тут удивляться? В лютую зиму естественно искать местечко потеплее. Голодный хищник убежден: кто ближе всех, тот и вкусней. Дурашка Енот замерз, хотел согреться,
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Дело в шляпе
Дело в шляпе. Плохой поступок Бяки.
«Теплое Местечко».
Чем красен долг?
Две славные новости!
И так, одним майским погожим днем Бяка сидел на освещенной солнцем Поляне Серебристых Мхов и терзал панаму Сяпы. Как известно, на зиму кыши впадают в спячку, а весной, соответственно, вытаивают. Этой весной, по неизвестной причине, панама вытаяла рядом с Бякой, а не со своим хозяином Сяпой и доставляла Большому Кышу массу неудобств. Очень трудно ходить по лесу, таская за собой огромную панаму. Мысль вернуть ее Сяне отчего-то не пришла Бяке в голову. Он тысячу раз пытался избавиться от этой надоеды, но не сумел: уничтожить панаму было совсем не просто. Ее сплел старик Ась, а Ась все делал на совесть. Именно поэтому, как ни рвал Бяка панаму, как ни топтал ее, все было без толку.
Сегодня Большой Кыш решил закопать неистребимый головной убор на Поляне Серебристых Мхов. Нет панамы — не о чем беспокоиться. Но только он взялся за копалку, как вдали показался Сяпа собственной персоной. Большой Кыш едва успел сунуть панаму под камень. Как он мог забыть про строительство нового дома?! Старый Бякин дом с романтическим названием «Моя Радость» был захвачен маленьким лохматым Енотом, и теперь Бяке попросту негде было жить. Строить новую хижинку одному трудновато, вот Сяпа и вызвался ему помочь.
— Бяка, добрый день, вот и я, — еще издали закричал Сяпа, усердно толкая перед собой одноколесную тачку-катушку, сделанную им из желудя и выдолбленного березового капа.
— Добрый, — буркнул Бяка, заталкивая панаму глубже под камень.
— Я вижу, ты готов приступить к делу, — не заметив растерянности Бяки, с воодушевлением продолжал Сяпа. — Отлично! Предлагаю обсудить, где мы будем строить новый дом.
Сяпа подсел к Бяке на камень и по-деловому стал теребить уши. Ухочесание в трудные моменты жизни очень помогало ему думать.
— Ну? — нетерпеливо напомнил о себе Бяка.
— Похоже, ты не успел отыскать подходящее место для новой хижинки? — хитро подмигнул ему Сяпа. — А я присмотрел одно. На западном склоне. Там, у подножия холма, есть песчаный откос. На нем три кривые сосны: две маленькие, а одна большая, с крепкими корнями, удобными для строительства. Она чем-то напоминает твое бывшее дерево. Корни во-о-от такие! — Сяпа раздвинул лапы и растопырил на них пальчики! — Под такими
— М-м-м? — уже заинтересованно поддержал разговор Бяка.
— А какие оттуда видны закаты! — расцвел в улыбке Сяпа. — Ты любишь любоваться закатами? Конечно же любишь! Ась считает, что, когда кыш наблюдает за заходящим солнцем, он растет. А ты вон какой огромный вымахал, значит, любишь.
На закате солнце, как большое золотое яйцо, медленно катится по небу к горизонту. Кругом темнеет, лапы подкашиваются, глаза закрываются, и тянет в постель. А утром — бац! Опять солнышко на небе! Опять день, опять радость.
Чистоплотный Бяка задумчиво достал из-за уха зубочистку и обстоятельно обследовал свои зубы — не завалялось ли чего. Потом вынул из жилетки платок и высморкался.
Сяпа истолковал это по-своему:
— И не сомневайся! У тебя опять будет самый лучший дом. Он будет такой просторный и светлый, что тебе сразу захочется пригласить всех кышей в гости.
— Вот еще! — сердито топнул лапой Большой Кыш. — Это вы вместе, а я один! Зачем мне другие? Я сам по себе!
— Ладно, Бяка. Один так один. Вот построим тебе новую «Мою Радость», а потом снова будешь один, хорошо? — Сяпа дружески похлопал Бяку по спине и встал. — Идем, здесь недалеко. Сначало прямо, а от домика братьев Хлюпы и Слюни налево. Пересечем хвощовый лужок, потом наверх по тропе. Дальше через брусничник, прямо к соснам. Там прошлым летом столько маслят было! С маслятами тебе не будет скучно. Ох и компанейские они ребята! Поговорить не поговорят, а выслушают обязательно. — И, уперевшись лапами, Сяпа сдвинул катушку с места и покатил вперед. Бяка, подхватив копалку, послушно потопал вслед за ним.
Вскоре кыши были на месте. Расположение облюбованной Сяпой сосны было очень удачным. Через кроны соседних деревьев на нее попадало достаточно солнечного света, в лучах которого так и искрился смолой золотисто-красный шершавый ствол.
Сосна плавно изгибалась у земли, а потом тянулась вверх, разветвляясь на множество медно-пурпурных веточек. Густая хвоя была длинная, иссиня-зеленая. Корни высоко выступали над землей. Сяпа не удержался и от восхищения радостно ударил в ладоши.
— Ну… это… Строить давай! — оживился Бяка. Было заметно: выбранное Сяпой место ему очень понравилось.
Рьяно взявшись за дело, кыши быстро насобирали груду подходящих камешков, привезли из рощи прутья и щепки. Сяпа сбегал к Асю за слюдой для окон — старик добывал ее в секретном месте и щедро раздавал всякому, кто в ней нуждался. Бяка тем временем расчистил место и вырыл копалкой котлован под дом. Кыши бросили в него сухой дубовый листок — на счастье, и строительство началось.
К вечеру дом был готов. Оставалось только сложить очаг и отделать дом изнутри. Хижинка получилась замечательная. Новая «Моя Радость» весело поблескивала слюдяными окошками в последних лучах предзакатного солнышка.
— Ой, Бяка, этот домик получился лучше прежнего! — устало улыбнулся Сяпа.
— Это не домик, — строго поправил его Бяка. — Это ДОМ! МОЙ ДОМ! Я назову его «Теплое Местечко».
— Пусть будет дом, — согласился Сяпа. — Давай-ка посмотрим изнутри, как все получилось, — Он шагнул в сторону двери, но Бяка загородил ему дорогу.