Большой прощальный поцелуй
Шрифт:
Кейд смотрел ей вслед. Мамма тоже на ходу раскачивала бедрами, но не так, как Мими. Она переваливалась с ноги на ногу по-утиному, и это было, пожалуй, даже некрасиво. Нет, в Мамме не было ничего волнующего, разве что для Сэла. Она потрясала не женственностью, а силой и энергией. Кейд не сомневался, что Мамма в самом деле способна вышвырнуть Лейвела из своего заведения. А поднатужится, так и со Сквидом справится. И плевать ей на закон и его представителей! Она прошла через столько бед и испытаний! Ведь это с ее помощью Сэл доставлял на моторке ром, вино, сигареты,
Кейд усмехнулся, и на него навалились собственные проблемы.
От сигаретного дыма во рту оставался неприятный привкус. В горле саднило.
Теперь он знал: старый дом больше ему не принадлежит. Новые поколения Кэйнов там жить отныне не будут. Джанис обобрала его до нитки. И самое обидное, что с точки зрения закона ничего предосудительного она не совершила. Когда она таким образом распорядилась его собственностью, она еще была его женой.
У Кейда запылали даже уши при мысли о том, каким способом Джанис удалось уговорить Токо купить у нее дом и землю. Двух мнений здесь не могло быть. Токо был отличным дельцом, он никогда не пошел бы на невыгодную сделку. Джанис использовала свои прелести как дубинку, или как рычаг, или как лестницу. Если у Токо появилось желание познакомиться с ней поближе, то есть в постели, а он не упускал ни одной привлекательной женщины, Джанис заработала не только на усадьбе Кэйнов.
Так вот чем объясняется нескрываемое презрение Калавича и сочувственные взгляды Маммы Салватор! Вот почему Лейвел велел ему убраться из города к полудню!
Калавич понимал, что Кейда в городе быстро просветят, и хотел обойтись без лишних неприятностей.
С чувством глубокого разочарования, полной безнадежности шел он в теки дощатых навесов, тянувшихся над тротуаром...
Но как там дела у Мими?
Она ждала его с безропотным терпением, столь характерным для латиноамериканок.
Всю дорогу на почту девушку провожали восхищенные взоры громкоголосых продавцов устриц, креветок и свежей рыбы, а когда за ней закрылась дверь, все дружно закивали головами и одобрительно зацокали: мужчины по достоинству оценили ее соблазнительную походку, тонкую талию и округлые бедра.
Кейд признался себе, что все его подозрения рассеялись бесследно. Мими просто невозможно было заподозрить в чем-то дурном!
Он надеялся, что ей удалось раздобыть адрес мужа. Ему не хотелось, чтобы она оставалась у него на борту дольше, чем это было необходимо. И дело было не в девушке. Голод его был тлеющим костром, а каждое ее движение, улыбка, смех лишь подливали масла в огонь. Он ни капельки не винил мужчин за то, что они с таким бесстыдством пялили на нее глаза. Если бы он в свое время женился не на Джанис, а на Мими!
Он подошел к девушке, стоявшей возле почты.
– Получила адрес Морана?
Мими кивнула головой, глаза ее блестели.
– Он в Новом Орлеане, живет в отеле. – Она взглянула на клочок бумаги в руке. – Мисс Спенс была так любезна, что все мне написала. Она этого отеля не знает, но, судя по адресу, он в старом французском квартале, неподалеку от "Трактира двух сестер".
Кейд
Ройал-стрит. Мисс Спенс права, это в старой части Нового Орлеана.
Мими провела языком по пересохшим губам.
– Отсюда далеко до Нового Орлеана?
Кейд догадывался, что последует за этим вопросом.
– По воде примерно сто миль, по воздуху чуть больше шестидесяти.
Кончиком розового языка Мими продолжала водить по своим губам. Эта ее привычка одновременно раздражала Кейда и волновала. Он сурово сказал:
– Слушай, выбрось это из головы!
– Что выбросить?
– Что я повезу тебя туда.
– Разве я прошу?
– Я не могу, понимаешь. Во-первых, у меня нет горючего. Во-вторых, я сильно сомневаюсь, что твоему мужу понравится, если ты явишься к нему в сопровождении другого мужчины, да еще в таком виде.
Она прищурилась:
– Приревнует?
– Да.
– Притом, что не писал мне целый год и не ответил ни на одно письмо?
– В таком случае почему тебе не терпится его увидеть?
– Он же мой муж.
Раздражение Кейда усилилось.
– Очень жаль, Мими, но тебе придется добираться до Нового Орлеана самой.
Чтобы прервать бессмысленный разговор, он отправился на почту проверить, нет ли какой корреспонденции для него из Корпус-Кристи. Новые люди поздравляли его с возвращением. Мисс Спенс, увидев его в окошечко, открыла дверь в жилую половину и пригласила его войти.
– Я хочу с вами поговорить, – сказала она.
Он наперед знал, о чем она станет говорить. Для этой старой девы уже в преклонном возрасте не существовало полутонов. Мужчин и женщин она делила на хороших и плохих. И, конечно, мисс Спенс собиралась доложить ему о том, о чем знал весь Бей-Пэриш.
В маленькой гостиной пахло лавандой. Старинная этажерка по-прежнему стояла в правом углу.
Она закрыла на почте окошечко и вошла в гостиную.
– Гм, вы выглядите несколько иначе, чем вчера вечером.
Кейд подмигнул.
– Небольшое расхождение во взглядах.
– Ссора? С кем?
– С Джо Лейвелом и Сквидом.
Мисс Спенс села на черный кожаный диван и натянула юбку на колени.
– Из-за чего?
– Они не стали объяснять.
Кейд спохватился, что у него во рту сигарета, и торопливо зажал ее в пальцах. Мисс Спенс не выносила табачного дыма.
– Хотя Джо намекнул, что кое-кто был бы рад, если бы я поднял якорь и убрался куда подальше.
– Он имел в виду Токо Калавича?
– Думаю, да.
Она взглянула на него поверх очков.
– Не надо.
– Что не надо?
– Не надо уезжать. Пора кому-то восстать против Калавича.
Она склонилась к Кейду.
– Я хотела видеть тебя по другой причине. За тебя я спокойна. Ты в силах постоять за себя. Меня больше беспокоит прелестная девочка, что провела эту ночь на твоем судне.
Кейд почувствовал себя провинившимся школьником.
– Каким образом вы...
Она сухо ответила:
– Кейд, ты не в Лос-Анджелесе, Токио и даже не в Корпус-Кристи. Ты снова в Бей-Пэрише.