Большой прощальный поцелуй
Шрифт:
Джанис еще ближе придвинулась к Кейду:
– Как только я услышала, что тебя освободили, я немедленно написала тебе и дала телеграмму. И даже позвонила в Токио, но командир твоей эскадрильи сказал, что ты улетел на Гавайи, а оттуда уже в Штаты.
Она улыбнулась.
– Однако я не сомневалась, что рано или поздно мои письма или телеграмма догонят тебя. И все то время, пока мы были в Новом Орлеане в отеле с пышным названием "Ройал Крессент", оформляли бумаги, организовывали рекламу, добивались перевода
– Понятно, – произнес Кейд.
Это была гладкая, довольно убедительная история, искусное переплетение правды и выдумки, и она делала честь находчивости и изобретательности Джанис. Он спрашивал себя, неужели она рассчитывает, что он ей поверит, и как далеко она зайдет, подтвердит ли она свою "исповедь" чем-то более существенным, нежели слова.
Моран попытался вновь наполнить бокал Мими. Она покачала головой:
– Нет, спасибо. Я выпила достаточно.
Он коснулся ее волос губами:
– Все случившееся – трагическое недоразумение, но теперь мне ясно, как все произошло.
Она теперь меньше походила на ласкового котенка.
– Как? – требовательно спросила она.
– Ты посылала свои письма на имя Токо, не так ли?
– На мистера Калавича, Бей-Пэриш, Луизиана.
– Вот-вот. Прошу извинить за резкость, но этот пакостник писем мне не передавал. И старая ведьма на почте ничуть не лучше его. Вполне допускаю, что Токо платил ей за то, чтобы она не отправляла тебе мои письма.
Акцент Мими усилился:
– Значит, вы мне все-таки писали?
– Каждую неделю. И послал тебе денег на дорогу, чтобы ты приехала ко мне. Триста двадцать пять долларов.
Моран закурил новую сигарету от окурка, который только что швырнул в пепельницу.
– Может быть, мы сумеем привлечь старушенцию к судебной ответственности за фокусы с корреспонденцией и уничтожение почтовых переводов?
Кейд думал, верит ли Мими Морану. Трудно было сказать. В ее больших глазах ничего нельзя было прочесть.
Джанис отодвинула стул и встала.
– Уже поздно. Пора на покой.
Она погладила руку Кейда холодными пальцами.
– Джиму и Мими, наверное, хочется остаться наедине.
Наклонившись, она поцеловала Кейда в щеку:
– Прошло больше двух лет с тех пор, как я не видела тебя, дорогой. Мы можем обо всем поговорить утром. Я не перестаю радоваться, что все закончилось так хорошо!
Моран помог Мими встать:
– Пошли, милочка. Полагаю, мы можем воспользоваться намеком.
Мими встала, слегка покачиваясь, ее глаза внимательно вглядывались в лицо Морана.
– Ты уверен, что писал мне? Уверен, что послал
Моран поцеловал кончик ее носа.
– Конечно. И могу тебе сказать, что был страшно огорчен, не получая от тебя никаких вестей.
Джанис рассмеялась.
– Огорчен? Да он был вне себя от ярости! Он воображал, что случилось одно из двух: либо родные вынудили вас аннулировать брак и не разрешили вам даже отвечать на его письма, либо вы познакомились с каким-то вашим соотечественником, которого предпочли Джиму.
– Ох! – вырвалось у Мими. Возглас ее можно было трактовать как угодно.
Ее по-прежнему немного растерянный взгляд время от времени обращался к Кейду, как если бы она ждала, что он ее остановит. Но этого не случилось, и она позволила Морану увести себя из столовой.
Джанис, взяв Кейда под руку, пошла следом за ними.
– Черт с ней, с посудой. Персонал появится здесь не раньше четверга, а пока сюда ежедневно приходит одна девушка, которая живет где-то за болотом.
Отделанный кипарисовыми панелями холл был пуст, исчез даже юнец, который был за стойкой. Здесь были слышнее ночные звуки с болота и монотонный стук движка.
Длинный, тускло освещенный коридор вел в заднюю часть здания. У входа лестница вела на балкон и в комнаты второго этажа.
Моран запер входную дверь коттеджа, Джанис выключила большую часть ламп.
"ИТАК, В ПОСТЕЛЬ", – подумал Кейд.
В одном пункте и Моран, и Джанис лгали точно: они были не только деловыми партнерами и превосходно ладили друг с другом. В их словах и действиях чувствовалась слаженность и полное взаимопонимание.
Справившись с замком, Моран снова взял Мими за руку и потянул ее к холлу.
– Ну, до завтра.
– До завтра, – повторила Джанис. Она стояла, положив руку на перила лестницы. – Спокойной ночи.
Пройдя несколько шагов по холлу, Мими обернулась:
– Спокойной ночи, Кейд, – произнесла она вкрадчиво. – Благодарю вас, вы были ко мне очень добры. Вы, как принято у нас выражаться, настоящий кабальеро!
Кейд пожалел, что не видит ее лица.
– Верно, – важно произнес Моран, – я вам очень обязан. Не сомневайтесь, я с вами рассчитаюсь.
Он распахнул одну из дверей, отступил в сторону, пропуская Мими, затем осторожно закрыл за собой дверь.
– Моя комната наверху, – сказала Джанис.
Кейд почувствовал, как в горле у него встал комок. Он пошел следом за Джанис по лестнице и ждал, пока она отпирала дверь комнаты, выходящей на балкон, все еще раздумывая над тем, как далеко она намерена зайти, дабы подтвердить свою фантастическую историю.
Включив ночник, она улыбнулась:
– Это одна из гостевых комнат по двадцать пять долларов в сутки. Но раз ты дома, мы оставим ее для себя.
Она включила вторую лампу на туалетном столике.