Большой прыжок
Шрифт:
Викри выпрямился так резко, словно кто-то кольнул его ножом.
— Что вы знаете о Трансуранидах?
— Ничего, кроме того, что написал в своем журнале Баллантайн.
— Но он больше не продолжал вести журнал… — Викри замолчал. Силы, казалось, возвращались к нему с изумительной быстротой. — Баллантайн! Значит, он вернулся на Землю.
Питер кивнул.
— И, — сказал Викри, — он мертв.
— Да. Вы знали, что он умрет?
— Конечно. Все мы знали. Но он был слишком безумен, слишком заторможен, слишком боялся принять то, что дали ему
— Что они дали ему, Викри?
— Жизнь, — сказал Викри. — Жизнь или смерть. И он сделал свой выбор. Он не думал, что было порядочно жить.
— Я не понимаю вас.
— Если поймете, то будете таким, как я или Баллантайн. Вы тоже должны будете сделать свой выбор. Послушайте, забирайте своих людей и корабль и улетайте отсюда как можно быстрее. Забудьте, что Роджерс, Киссел и я когда-либо существовали на Земле. Найдите другую звезду, в космосе их полно. Иначе с вами будет то же, что было с нами. Большинство из вас останутся, но некоторые захотят вернуться и… да, я могу прочесть это на ваших лицах. Это была отвратительная смерть.
Впервые подал голос Кренч. Он читал заключение Рота, поглядывая на Викри, и напряженно думал.
— Это изменение, не так ли? — сказал он. — У Баллантайна оно произошло не полностью.
— Изменение, — сказал Викри. — Да, Баллантайн улетел слишком рано. Он… это ужаснуло его. Слишком много пуританского, я полагаю, в душе. И однако, если бы он подождал…
Кренч продолжал:
— В вас оно завершилось.
Викри не ответил. Вместо этого он взглянул на Питера Кохрана и спросил:
— Вы позволите мне уйти? Вы не собираетесь забрать меня на Землю?
Питер протянул руку почти умоляющим жестом.
— Вы не можете остаться здесь навсегда, с этими дикарями. Вы землянин, Викри. Вас ждет карьера, жена, дети. Я понимаю, вы здесь под каким-то странным воздействием, но вы избавитесь от него. И эта ваша… ну, ваша болезнь заслуживает внимания медицины…
Викри прервал его криком:
— Болезнь? Нет, вы не понимаете! Я не болен, я никогда не смогу заболеть. Меня можно искалечить, меня можно убить. Но это несчастные случаи, и, избегая их, я могу жить — не вечно, но настолько близко к этому, что человеческий разум не в силах осознать разницы. — Он подошел к Питеру Кохрану, и теперь в нем чувствовался страх, отчаянный страх. — Я принадлежу теперь этому миру. Вы не можете заставить меня вернуться.
— Послушайте, — сказал Питер, с трудом пытаясь быть мягким, — когда вы пришли в себя, вы не могли вспомнить, как говорить. Теперь ваша речь так же ясна, как и моя. Так же легко к вам вернется прежний образ жизни, ваш образ жизни… И ваша жена…
Викри улыбнулся.
— Она была добра ко мне. Но я даже не уверен, любил ли ее. Однако теперь мы бесполезны друг для друга. — Тут страх снова вернулся к нему, и он закричал: — Выпустите меня!
Питер вздохнул.
— Мне кажется, вам лучше остаться здесь и немного отдохнуть. Через день-другой вы почувствуете себя иначе. Кроме тот, нам нужна ваша помощь.
— Я
Питер покачал головой.
— Вы исчезнете в лесу, снова уйдете с Трансуранидами, и мы никогда не отыщем вас.
Долгую минуту Викри оставался неподвижен, затем захохотал. И смех постепенно превратился в эти ужасные крики, звучащие на завывающей минорной ноте. Питер схватил его и затряс.
— Прекратите, — сказал он. — Перестаньте вести себя как придурок.
Понемногу Викри успокоился.
— Вы думаете, мой народ… вы думаете, и они — Трансураниды?
— А разве нет?
— Нет. — Викри вырвался из хватки Питера и отвернулся, руки его сжались в кулаки, нагое тело дрожало от напряжения. — Я знаю, чего вы хотите. Вы слишком хотите трансурановых залежей. Но вы их не получите. Это невозможно. Они уже принадлежат.
— Кому?
— Трансуранидам. И я говорю вам, оставьте их в покое. Но вы же не оставите…
— Нет. Мы лучше оснащены, чем были вы. Мы можем справиться с чем угодно, если только будем знать, чего ожидать. Что такое Трансураниды? Люди? Животные? Что?
Викри поглядел на него почти с жалостью.
— Ничего из того, что вы можете вообразить, — тихо сказал он. — Ничего из того, что я могу описать или объяснить. Теперь отпустите меня. Я не могу оставаться здесь взаперти. Я покажу вам путь к месту, где находятся залежи руд. Отпустите меня.
— Вы же знаете, что я не могу этого сделать, — сказал Питер. — Для вашей же безопасности, а также для других, Роджерса и Киссела.
— Вы не понимаете, — прошептал Викри. — Вы не понимаете, что мы не можем жить среди людей. Мы не можем вернуться!
На последних словах голос его поднялся до крика, и Кренч с беспокойством сказал:
— Будь осторожен, Питер.
Комин проговорил:
— Мне кажется, Викри говорит правду. — Он осторожно сделал шаг вперед и остановился между Питером Кохраном и дверью. — И мне кажется, вы напрасно его уговариваете. Не думаю, что вы заботитесь о безопасности его, Роджерса или Киссела. Вам нужны рудные залежи, и вы боитесь вернуть ему свободу, чтобы он повел нас туда, потому что он может исчезнуть. Значит, вы собираетесь…
Позади него распахнулась дверь, так внезапно, что он не успел отступить, и ударила его по спине. Симон Кохран был снаружи корабля, командуя охраной, и теперь возник на пороге с винтовкой в руках. Его лицо было взволнованным и напряженным.
— Питер, — сказал он, — тебе лучше пойти… и захватить его с собой. — Он кивнул на Викри, затем указал в направлении гор. — Оттуда что-то надвигается.
12
Одна из лун зашла, и тени в роще стали глубже. Дул легкий ветерок, ночь была теплой и очень тихой. Симон поднял руку.