Большой секрет

Ветрова Роза

— Задохнешься со мной в машине, — съязвила я, не останавливаясь. Он поморщился.

— Да пошутил я.

— А я нет, — сердито ответила я и хлопнула дверью.

Но не успела я выйти со двора, как он схватил меня за локоть.

— Сказал же, отвезу. — Он был злой как черт. Я ничего не понимала. Это я должна злиться, а не он.

Я хотела выдернуть локоть и гордо прошагать к остановке, но он сам отпустил руку и виновато опустил голову.

— Извини, я повел себя как козел.

В изнеможении я вздохнула.

— Зачем?

— Такой я противный говнюк, — развел он руками, виновато улыбаясь.

— Ты

можешь обзывать себя сколько угодно, я поехал домой.

— Ну прости, я не знаю зачем ляпнул. Просто не умею со слезами ничего делать, — приглашающим жестом он указал в сторону своей машины.

Я ничего не ответила, просто шагнув вперед к автомобилю. Ведь не отвяжется просто так. Со странными смешанными чувствами оглядела новый капот. Гладкий, без изъянов.

До моего дома мы доехали быстро, почти не разговаривая. О чем думал Орловский я не имела ни малейшего понятия, но он был хмур и не разговорчив. Впрочем, мне тоже не особо хотелось трепаться, я размышляла о том, что пришел конец Валеркиным приключениям, совсем скоро я сброшу всю эту одежду и перестану пудрить мозги окружающим.

Конечно, я думала только об одном человеке, которого я обманываю, и мне было очень не по себе. Одно дело кода это безобидная ложь, ничего личного, просто сделала работу и помахала ручкой. И совсем другое, когда того, кого обманываю, стало вдруг много в моей жизни, а я не железная, я обычная девушка, которой не чужды слабости в виде легкой влюбленности в красивого высокого спортсмена. А это уже грустно. Зачем обманывать себя? Такому как он нет никакого дела до обычной Лерки в мешковатой одежде. Только если она с красной помадой и с обтянутой джинсами задницей, которую можно схватить и потискать в углу. Но разве может быть что-то более серьезное? Мы с ним с совершенно разных планет, и я даже не хочу ничего пробовать, чтобы потом не заливать подушку горькими слезами. Я самый реальный реалист. Нужно поставить точку и жить так, как жила раньше. У меня есть свой определенный уклад и обязательства, зачем в моей не самой легкой жизни еще такие сложности в виде мажора Орловского? Которому до меня впрочем и дела нет.

— Заправлюсь? — Он первым нарушил тишину, кивнув в сторону заправки.

— Конечно.

Я смотрела в окно, как удаляется в темноте его высокая фигура, и мне стало так больно, как будто он уходил из моей жизни. Впрочем, наверное так и было. Все работы закончены, а значит моя отработка тоже завершена, с его капотом все в порядке. И вроде бы я должна вздохнуть с обегчением, но почему-то было тоскливо.

Заправив полный бак, он вернулся в машину, сел рядом, снова наполняя мои легкие своим присутствием, и мы поехали дальше. Именно сегодня, как мне показалось, путь до дома мы проделали буквально за мгновние.

У подъезда мы вышли и встали друг против друга.

— Что ж, пора прощаться? — проговорила я тихим голосом.

— Пора, — кивнул он. Хмурая складка на лбу так и осталась на месте, и мне вдруг захотелось протянуть руку и разгладить ее, сказать, что все будет хорошо. Так же, как он мне сказал. Боже, почему так паршиво сейчас у меня на душе?

— Я больше ничего не должен за капот? — решила я уточнить на всякий случай, сама не понимая, какой я надеялась услышать ответ.

— Нет, — только и ответил он.

— Хорошо. Ну…

тогда я пошел?

— Береги себя, — бросил блондин. — И вообще не теряйся, звони, если нужно чего. И вот это забери обратно.

Он ткнул мне в руки знакомый пакет. Я вздохнула. Сил препираться просто не было, и я кивнула.

— Спасибо, — еще раз взглянув в его потемневшие глаза, усилием воли я заставила себя сделать шаг в подъезд и скрыться за железной дверью.

Дома я аккуратно положила пакет на комод, сбросила обувь и прошла на кухню. Включила чайник и убрала высохшую посуду обратно в шкаф. Проделала еще какие-то манипуляции, но сейчас даже не могла понять, какие именно.

Не зная, чем себя занять, заварила себе лапшу и села есть. Впервые лапша казалась резиновой, абсолютно безвкусной. Я тупо жевала еще минут десять, уставившись в никуда, и потом все же не выдержала и заплакала. Лапша встала тяжелым комом в горле.

Глава 9

Саша

Так хреново я себя давно не чувствовал, даже после самых сильных попоек с парнями наступал свет. А сейчас одна непроглядная тьма, и я потерялся, как маленький ребенок на вокзале, в этой тьме. Я должен радоваться, что это чудо в перьях исчезло из моей жизни, но радости нет, только странная тоска и горечь.

Бежал от его подъезда к машине будто умалишенный, набрал Алисе и поехал к ней, не раздумывая, пока не наломал дров окончательно. Трахал ее несколько часов, доказывая самому себе, что все в порядке, пока она не вырубилась от усталости. А я как дурак еще лежал в кровати, пялился в потолок и вспоминал огромные глаза Валерки-Бэмби, полные слез, пухлые, мать его, губы, которые хотел поцеловать.

Стало вдруг по-настоящему страшно. Моя жизнь не может вот так сломаться из-за какого-то нелепого пацана. Я не долбанный гей. Я посмотрел на Алису, на ее гладкую торчащую из-под простыней задницу — этот вид мне нравился. Но это меня не успокаивало. Ведь я вцепился в этого недотепу и почти поцеловал!

Вскочив с кровати, я взял Алискины сигареты и вышел на балкон. Закурил и с непривычки закашлялся, но продолжал тянуть никотин, чтобы голову хоть немного заволокло туманом.

А в нее сейчас настойчиво лез эпизод с ринга. И зачем я только связался с ним? Сначала все было в порядке, я всего лишь давал ему уроки самозащиты. Но и сам не понял, когда запах его затылка стал приятно щекотать мои ноздри, отчего странная приятная дрожь пробежала вдоль позвоночника. Даже сейчас, с*ка, когда я просто это вспомнил!

Меня это злило невероятно, и хотелось размазать его прямо там на ринге, чтобы тот попытался дать мне сдачи и привел бы меня в чувство. Но он сделал все только хуже — он заплакал. Снова заплакал, как беззащитная девчонка. Мне было жаль его, я догадывался, что его жизнь не сахар, но что случилось конкретно — не знал, а Валерка не стал рассказывать. Кто бы сомневался.

Однако, после того, как я импульсивно обнял его, я пожалел себя больше. Потому что аж внутренности скрутило от этих диких ощущений, от этого гребанного дружеского объятия. Я вдруг понял, что я в беде. Моя жизнь может расколоться на кусочки, если я не сделаю что-нибудь сию секунду. С ужасом я осознал, что еще один миг и я поцелую его. Поцелую особь мужского пола. Это пи*дец.