Большой секрет

Ветрова Роза

До дома Орловского доехала довольно быстро, на вопрос к кому назвала его фамилию и номер квартиры, меня пропустили.

Хоть и умылась, и переоделась, но все равно ощущала на себе стойкий запах строительных материалов и немного мужского пота. Дядя Гаря был слишком рад меня видеть, стиснул в медвежьих объятиях, когда я появилась в дверном проеме. Волосы были слегка растрепаны и, наверное, кое-где в штукатурке.

Но, наплевав на эти мелочи, я все равно стояла под его дверью и упорно нажимала на звонок. Но он не открывал. И я

могла поклясться, что слышала шаги за дверью, какую-то возню, но увы. Нужно было залепить глазок жвачкой, уныло подумала я.

Просидев под его дверью еще полчаса, встала с холодного пола и, с надеждой оглянувшись еще раз на дверь, все же ушла.

В институте, едва заметив его, я тут же устремилась к нему, боясь, что он ускользнет, когда увидит меня. Но он шел навстречу, переговариваясь с товарищами, ничего не замечая. Я жадно ловила каждый его жест, стараясь вобрать в себя даже незначительное движение головы или подрагивание пальца.

Вот он поднимает руку вверх и отбрасывает отросшие волосы со лба, открывая миру смеющиеся зеленые глаза.

Вот на его четко очерченной скуле заиграли желваки, но секундой позже на щеке появляется ямочка, уничтожая суровое выражение, потому что он хохочет, услышав шутку рядом идущего парня.

Вот он сжимает лямку рюкзака, практически приблизившись ко мне. Неосознанно я делаю шаг вперед, не отрывая от него своего взгляда.

Вот его глаза встретились с моими… Но тут же скользнули мимо, как будто я была еще одним лицом в толпе, незнакомкой. Он просто прошел мимо, как будто меня не существует.

Стояла, сжав руки в кулаки и буравила взглядом его спину, надеясь, что он не удержится и повернется. Но он снова чему-то рассмеялся, не обращая на меня никакого внимания.

— Да, прикинь бывает такое! — Блондин толкнул товарища в плечо, и теперь они уже вместе покатывались со смеху.

Внезапно я подумала, что смеются они надо мной. Краска стыда залила лицо, и, опустив голову, я поспешила прочь из коридора.

После пар, я позвонила Алене и отпросилась с работы. Она разрешила не приходить, и, проверив количество занятий у Орловского, я решила подождать его у квартиры, перехватить и настоять на разговоре.

Но меня ждал неприятный сюрприз в лице охранника у шлагбаума, который спросил к кому я. Назвав по привычке фамилию блондина и его номер квартиры, принялась ждать, когда он откроет калитку, но он, нахмурившись, спросил мою фамилию, и выглянул из будки, разглядывая мое лицо. Ничего не подозревая я ответила:

— Полякова Валерия.

И едва назвала, почувствовала как меняется выражение его лица, со скучающего, к полной боеготовности, как будто у меня подмышкой торчит таран, которым я планирую снести железную калитку, а он будет это предотвращать.

— Вам вход запрещен, — бросил он.

— Что?

— Нельзя говорю. Пожелания владельца собственности.

— Вы уверены? — рассеянно уточнила я, и так зная ответ.

Орловский

вычеркнул меня из своей жизни навсегда, не давая шанса объяснится.

— Девушка, не мешайте, идите.

— Я тут можно рядом подожду? — предельно вежливо попросила я, указывая на заснеженную лужайку рядом.

— Как хотите, — он пожал плечами. — Это другая территория.

Ждать пришлось долго. Как я и думала, у Саши была тренировка, и, пока я ждала, успела здорово замерзнуть. Буквально через дорогу на углу продавали горячий чай и кофе, но я боялась оставить пост и пропустить его машину. Поэтому лишь стояла и пританцовывала от холода, пытаясь согреть руки своим дыханием.

Часа через три я увидела его машину, завернувшую к шлагбауму и бросилась наперерез.

— Стой, куда, дура? — крикнул охранник, но его вопли были мне безразличны.

Я знала, что иначе, Саша не остановится. Скрипнули тормоза, и он уставился на меня тяжелым взглядом из-за лобового стекла. Я опустила руки на капот и отчаянно помотала головой.

— Не уйду.

Блондин смотрел на меня, прикидывая в голове насколько решительно я настроена. Потом все же заглушил машину и вышел, неторопливо подходя ко мне.

**

Саша

Бросил машину прямо перед шлагбаумом, и, закрывая дверь, вымазал руки в грязи. Чертыхнулся. Ладно, уверен, что разговор будет не больше пары минут. Мне не о чем с ней говорить теперь. У этой лгуньи было столько возможностей признаться и сказать мне правду, которые она собственноручно похерила, что сейчас ее потерянный вид не вызывает жалости. Только раздражение.

Но она стоит и театрально заламывает руки, будто действительно переживает о произошедшем.

— Саша, привет… — с дрожью в голосе начала она, делая шаг на встречу.

— Чего тебе? — без приветствия спросил я в довольно грубой форме.

— Давай поговорим…

— О чем? — перебил я. — Уже ведь не о чем говорить.

— О произошедшем.

— Я знаю, что произошло. Детали мне не интересны. Разговор можем считать оконченным?

— Так правда было нужно в самом начале! — воскликнула она. — Никто не хотел меня брать на работу, а мне она была очень нужна, ты же знаешь.

— Нет, — покачал я головой. — Не знаю. Я вообще о тебе ничего не знаю.

— Я говорю правду…

— Слушай, не утруждайся. Мне больше не интересно. Ну переодевалась и ладно, проехали.

— Лера.

Я резко замолчал, уставившись на нее.

— Не «слушай», а Лера. — В ней слышалась горечь.

— Ага, Лера, — равнодушно кивнул я.

Она еще смеет говорить мне об этом? Это не я притворялся несколько месяцев другим человеком, не я морочил голову, не я откровенно насмехался.

— И это все? Ты просто вот так уйдешь и закончим на этом?

— А ты думала что? Пришла, пустила сопли и снова можно вертеть мной дальше? Долго тут стоишь? Жаль, что в твоей голове уже нечего отмораживать…