Большой треугольник! или За поребриком реальности! Книга первая

Шагин Игорь Игоревич

Владимиру Тимофеевичу на вид было около сорока пяти лет. Он сказал, что договор на мою защиту с ним подписала Ольга Злотник по рекомендации своего отца — Александра Иосифовича Злотника. Добавил, что ранее работал в прокуратуре, а ныне — адвокат по уголовным делам. Владимир Тимофеевич сказал мне, что он тут не для того, чтобы носить мне бутерброды, а чтобы следить за исполнением моих процессуальных прав при расследовании дела. При этом из малиновой папки из кожзаменителя на молнии он достал бутерброд, замотанный в полиэтиленовую плёнку, и пока я ел, Владимир Тимофеевич рассказал, что из

Санкт-Петербурга приехали мои мама и сестра и что они вместе с Олей находятся под РОВД и ждут, пока он выйдет. И что все передают, что любят, ждут и молятся за меня. Спрашивают, как я себя чувствую. Я сказал, что немного надуло в ухо, но всё более-менее в порядке. Маме, Оле и Тане я передал, что всех очень люблю.

— Держись! — сказал Владимир Тимофеевич, пожав мне руку.

Когда он говорил, то он него немного несло спиртным. Я спросил у Баулина, есть ли у него сигареты. Он достал полупустую пачку «Примы» без фильтра и сказал, что больше у него нет, это последняя. После чего позвал следователя и сказал, что мы закончили. Баулин ушёл, а меня увели в «стакан»-клетку.

Из РОВД до ужина меня привезли в ИВС. Раков спросил, привёз ли я сигареты. Я сказал, что у адвоката сигарет не оказалось — была полупустая пачка. Раков посмотрел на меня с недоверием. Он сказал, что сегодня тоже был у адвоката и что те, кто проходит со мной по одному делу, признались в убийстве Князева, которого две недели назад расстреляли перед входом городской больницы из автомата. И что сейчас их из разных РОВД свозят сюда. Раков сказал, что Князев был преступным авторитетом, смотревшим за г. Киевом, и некоронованным вором в законе. И что на зонах и тюрьмах Князя им не простят. Их уже ждут.

— А ты к этому имеешь отношение? — спросил Раков.

Я сказал, что не имею никакого отношения ни к этому, ни к другим преступлениям.

Но мне вдруг стало как-то не по себе, а по телу пробежала лёгкая дрожь.

Заключённые в ИВС между камерами разговаривают и передают информацию по водопроводным трубам, пользуясь тем, что нет вентилей и в трубах нет воды, которую включают с коридора. Эта система связи называется телефоном. Тот, кому нужно поговорить, дует три раза в трубу. А с другой стороны в соседней камере слышен трубный гул. После контрольного слова «Говори» начинается коммуникация. Раков сказал, что сегодня весь день искали меня. Спрашивали, где сидит Шагин.

Я сказал Ракову, что никого здесь не знаю и общаться ни с кем не буду.

В камере я и Раков находились вдвоём. Раков сказал, что Сергея, нашего третьего сокамерника, сразу же после меня заказали с вещами. И если до этого времени не привезли — значит, уже не привезут. Или он уже в другой камере.

Но тут в коридоре хлопнула решётка, послышались шаги и голоса, потом — команда «К стене!» у нашей двери. Зазвенели ключи, щёлкнул замок, и дверь в камеру открылась.

— Заходи! — сказал голос из-за двери.

Неожиданно в дверном проёме появилась огромная фигура круглолицего, подстриженного налысо парня. Рост его был под два метра, грудь широкая, накачанная, мощные плечи и рельефные бицепсы. На щеках у него был здоровый румянец, а глаза насмерть перепуганные. На нём были чёрная майка и камуфляжные брюки.

Он занял всё пространство прохода (пятачка). Дверь закрылась, щёлкнул замок. Он немного помолчал, потом сказал:

— Я мусор.

— Хорошо, что сразу признался. Много наших-то подубасил?— спокойным голосом спросил Раков.

— Да, было! — сказал парень.

— Как тебя зовут? — спросил Раков.

Тот ответил:

— Олег.

Раков представился Анатолием. Я сказал, что меня зовут Игорь.

— А чего тебя сюда кинули? — размышлял вслух Раков.

Олег сказал, что не знает и что его только что привезли из РОВД, где он провёл три дня.

— Но я буду делать всё, — быстро добавил он. — Если надо помыть пол — помою, кому надо — постираю.

— Ну, убираем за собой и стираем мы тут сами! — сказал Раков.

Меня неожиданно посетила мысль, что это разыгрываемое представление, но испуг в глазах у Олега был настолько реальным, что мои сомнения сразу развеялись. Я сказал ему, что я сам могу ему что-нибудь постирать, и улыбнулся, протянув ему руку.

— Мы не поздоровались! — сказал я.

— Здравствуйте! — Олег недоверчиво пожал мне руку.

— Вы там здоровайтесь, делайте, что хотите, — заулыбавшись, сказал Раков, — а мне нельзя. Ты снимай сапоги, залезай! — продолжил он.

Олег снял свои военные высокие ботинки с вынутыми шнурками и пролез на подиум в дальний угол. Он был настолько огромен, что даже в сидячем положении его ноги упирались в туалетную стенку.

— Так сидя и будешь спать! — сказал Раков. — Я думаю, ты тут до понедельника — на выходные. В понедельник появятся те, за кем ты числишься, и тебя определят в камеру. Бывших милиционеров держат отдельно от других заключённых. А сюда тебя посадил начальник, потому что он знает, что тебя тут не тронут. А в другой камере могли бы и убить, — добавил он, видимо, сказав то, что от него требовалось. — Как тебя угораздило-то?

— Я в сознанке, — ответил Олег. — Бизнеки меня подставили.

А потом добавил, глянув на меня:

— Им считается. Я не один по делу — весь наряд ППС, «беркутов».

— А, ты «беркут»! — сказал Раков.

Олег запнулся:

— Мы город патрулировали на синих «Тойотах Лендкрузерах». Вот на одной такой мы ездили. Ну, и у одного бизнека забрали телефон — вернее, он его нам дал сам. А потом написал заявление в милицию. Мы телефоном попользовались, а когда деньги кончились, то мы его выбросили. Когда меня приняли, я говорил, что ничего не знаю. А они мне распечатки показали. А в распечатках я с этого телефона звонил маме домой и девчонке. Я и не знал, что у телефона есть распечатки.

— Дело понятное, — сказал Раков.

Я подумал, что Раков и телефона в руках никогда не держал. Олег всё время крутил в руках платочек. Он сказал, что этот платочек ему принесла его девчонка в РОВД.

— Слушай, иди умойся, — сказал Раков, встал и постучал кулаком по двери: — Дежурный, включи воду!

Но буквально сразу же дверь открылась. Дежурный, назвав Олега по фамилии, сказал ему собираться с вещами на выход. Олег мгновенно выскочил из камеры.

— Его бы здесь держать не стали, — пояснил Раков, — просто немного припугнули.