Большой вопрос (Записки юриста)

Овечкин Валентин Владимирович

В комнате было чисто прибрано, на столе стоял букет цветов.

Нина сделала несколько шагов навстречу отцу и той, кто ей заменил мать…

— Здравствуйте, папа и мама, — проговорила она, — вы вернулись… совсем?

Машенька оглядела худенькую фигурку девочки, праздничное платьице, которое она надела, и раскаяние с новой силой сжало ее сердце.

— Нина моя, Нина… дочка моя…

Федор Иванович подошел к жене и дочери, обнял их. И так они стояли минуту, точно измеряли глубину своего счастья.

ВСТРЕЧНЫЙ ИСК

1

Чтобы

лучше понять то, что произошло в семье Телегиных, начнем с их прошлого. Собственно, прошлое у них не такое уж и большое, они совсем еще молоды: ему двадцать четыре, ей двадцать.

Лето 1948 года. В Ленинградском Горном институте очередной прием. Желающих поступить в институт значительно больше, чем вакантных мест.

Когда объявили результаты приема, одним они принесли радость, другим — огорчение. Оказались и такие, которые считали свое положение близким к безвыходному. Так именно думала о себе Людмила Андреева. Несмотря на то, что она окончила школу с золотой медалью, ее кандидатуру отклонили: молода (девушке исполнилось семнадцать лет) и хрупка; ей тяжело придется в полевых условиях. (Людмила просила принять ее на геолого-разведочный факультет.)

Она горячо протестовала против постановления приемочной комиссии, называя решение несправедливым и даже оскорбительным. Председатель комиссии в конце концов признал свою ошибку насчет «хрупкости». Однако юный возраст оставался юным возрастом. Единственное, что мог обещать председатель комиссии, — это принять Андрееву в будущем году.

Людмила сухо поблагодарила и ушла. На сердце у нее было тяжело: в Ленинграде ни родных, ни знакомых. Да и вообще она не имела родных, — их отняла война. В Намангане, куда ее эвакуировали, она воспитывалась в детском доме. Она шла по набережной Невы, не отдавая отчета, куда и зачем идет.

— Здравствуйте! — пробасил кто-то над ухом Людмилы. Девушка вздрогнула и вопросительно взглянула на незнакомого студента-горняка.

— Не узнаёте?

— Не узнаю. И узнавать не собираюсь.

— Зачем так резко?

— Терпеть не могу назойливых!

— Простите, но если не ошибаюсь, мы знакомы…

— Вот позову милиционера. Он вам даст необходимые разъяснения.

— Напрасно, Люда… Правильно я вас называю?

Людмила смутилась. Откуда он знает ее имя? Здесь, в Ленинграде, по имени ее никто не называл. Удивительнее всего, что Людой ее звали только в детстве, лет до десяти-двенадцати, а потом, с чьей-то легкой руки, переименовали в Люсю.

— Да, меня когда-то звали Людой…

— Во всяком случае, в Намангане вас звали Людой. Вы были там в детском доме.

Людмила всё еще с недоверием поглядывала на студента: лицо в веснушках, глаза большие, отсвечивают сталью, взгляд острый, насмешливый.

— Если вы меня действительно знаете, докажите это.

— Как видите, я студент. Если угодно, студент-дипломант. Мое имя — Владимир. В прошлом же звали Рыжиком… помните? — И Владимир забавно заморгал глазами — так он в детстве смешил девочек.

— Володя! — радостно воскликнула Людмила. — Как же это?..

Прости… Я так рада, так рада!

Они крепко жали друг другу руки. Но минуту спустя Людмила снова помрачнела:

— У меня большое горе, Володя!

— Всё знаю. И думаю, беда поправима. Во всяком случае, отчаиваться нет оснований. Ты куда-нибудь спешишь?

— Куда мне теперь спешить!

Молодые люди пошли по набережной.

2

В свое время Людмила и Владимир были воспитанниками двух соседних детских домов в Намангане. Там и познакомились Володя-Рыжик и Люда-Беляночка.

Окончив среднюю школу, Володя уехал на Урал, поступил в Свердловский Горный институт. Затем через два года перевелся в Ленинград. Люда осталась в Намангане. Неделю назад Владимир обратил внимание в коридоре института на стройную девушку с пышными вьющимися волосами и лицом, бронзовым от загара… Где-то раньше он встречал ее. Где? Кто она? Он стал ежедневно посещать институт, исподволь наблюдая за девушкой. В конце концов решил навести справку в канцелярии. Узнав ее имя и то, что она из Намангана, Владимир всё остальное вспомнил легко. Тут же ему сообщили, что Людмиле отказали в приеме.

Молодые люди долго ходили по набережной. У Людмилы на душе стало легче, светлей. Теперь она была почти убеждена, что встреча с Владимиром облегчит ее судьбу. Как вырос он! От прежнего Вовки остались, пожалуй, одни лишь золотые веснушки и насмешливые глаза.

Владимир тоном заботливого брата изложил Людмиле свой план. Он предложил ей поселиться у него на правах родного человека. Жить она будет в одной комнате с его теткой. Комната большая, как говорят, со всеми удобствами. Владимир помещается в соседней, маленькой. Тетя будет рада Людмиле, она женщина сердечная.

Затем в ближайшее время он устроит ее работать коллектором в Геологоразведочный институт. Весной она поедет в какую-нибудь геологоразведочную экспедицию, осенью следующего года поступит в Горный институт.

— Согласна? — заключил Владимир и вопросительно посмотрел на Людмилу.

— Большое спасибо! Я никогда, Володя, не забуду твоей заботы!

3

Людмила и Владимир полюбили друг друга.

Они зарегистрировались в загсе. На свадебный вечер пригласили товарищей.

Вечер прошел по-студенчески: было мало вина и много разговоров, горячих высказываний о любви, счастье, о будущей жизни.

— Друзья, — сказал студент философского факультета, — новобрачным часто высказывают всякого рода добрые пожелания: нерушимой любви, прекрасной жизни, вечного счастья и всего такого прочего. Я же пожелаю нашему другу и его спутнице вечной душевной молодости!

— Да будет так! — раздалось со всех сторон.

Звон бокалов, шутки, смех. За первым тостом последовали другие. Студент-архитектор говорил о том, что семейная жизнь — это самая сложная постройка. А, как известно, хорошая постройка требует хороших мастеров, знатоков тонкого искусства. Студент-медик сравнил семью с человеческим организмом: только здоровый организм кипит энергией, волей к победе.