Болтливая служанка. Приговорённый умирает в пять. Я убил призрака
Шрифт:
— Мэтр!.. — вполголоса позвала она, — Отзовитесь!
Тот не отозвался, сохраняя безжизненный вид.
Она осторожно склонилась над ним, увидела в его руке пистолет, на рубашке — кровь и застыла от увиденного.
«Это моя вина, — подумала она, — это из-за меня он покончил с собой! Я подвела его к последней черте! Все равно как если бы я сама нажала на спусковой крючок! Я в ответе за эту смерть, и это для меня по нем звонит колокол! Конечно, нравы бедняги были не безупречны, но пусть тот, кто никогда не грешил, и т. д., и т. п., и смерть одного человека обедняет все человечество, и… О идиот! А мои деньги?»
С отвращением, но и с лихорадочной поспешностью
«Устроить мне такое — это в любом случае подло! Но устроить мне такое в двух шагах от того места, где он должен был отдать мне деньги, словно назло мне, — это вообще неслыханно! Какой-то изощренный садист! Это ж надо — писать жития святых (правда, писать убого, дрянно, но как-никак писать), а потом кокнуть себя, бросив бедную девушку на произвол судьбы! Да еще за каких-нибудь четверть часа до встречи с другим Мерзавцем!»
В своем отчаянии она вполголоса взывала непосредственно к усопшему, вид у которого, с поблескивавшими в лунном свете полуприкрытыми глазами и со вздернутой верхней губой, был откровенно насмешлив, чего он при жизни никогда бы себе не позволил.
«После меня хоть потоп, так? Дело нетрудное! Хвать за револьвер — и бах! пускай остальные выкручиваются как хотят! А как мне расплачиваться с Гнусом? Чем? Револьвером? Хорошенькое дело!»
Она вдруг вскинула голову и прикусила кончик языка: револьвер… револьвер. В конце концов, это не так уж глупо!..
20 часов ровно
Александр Летуар прохаживался по аллее Поля Клоделя, посматривая на наручные часы.
«Если б кто наблюдал за мной, — думал он, — то решил бы, что я жду бабу. А увидев, как эта баба идет ко мне, вообразил бы, что эта баба моя. Или была моей. Или будет. Как подумаю, что я никогда и пальцем не притрагивался к этой Консультантке! И это с ее-то ножками!»
После минуты внутреннего молчания, во время которой перед глазами у него стояли ножки Консультантки, он встряхнулся: пора бы уж ей и прийти! С минуты на минуту могут обнаружить труп Упыря — и тут начнется: крики, полицейские сирены и прочая, и прочая. В это время предпочтительнее было бы находиться подальше. Конечно, от сада Трокадеро Марсово поле отделяют Сена, Йенский мост и Эйфелева башня, но для нынешней полиции, прыткой и ушлой, это не препятствие. Чем скорее он вернется в Сен-Клу, в свое гнездышко, или даже к Грузчице, чтобы забраться к ней туда аж до сих пор, тем лучше будет для него.
Он машинально промурлыкал: «Мне хочется забраться, забраться, забраться К ней туда аж до сих пор (два раза)»… — и посмотрел на часы: 20.01. Да эта Консультантка, что ли, нарочно дожидается, чтобы обнаружили Упыря? Какое несказанное облегчение сознавать, что его уже нет на свете! Что отныне денежки Консультантки будут веселыми деньгами!.. Но куда же она запропастилась, эта Консультантка: ведь уже 20.02!
Он прислушался: шаги! Легкие, торопливые. Появилась она. Запыхавшаяся. Элегантная, в перчатках, с вечерней сумочкой — приоделась на свидание со своим верзилой, который сейчас, должно быть, поглядывает на часы, сидя в ресторане в пятидесяти семи метрах отсюда. Весьма миленькая в мини-юбке, аппетитная и прочее. Но позволяет себе опаздывать. Он проскрипел:
— Опаздываете, милая моя.
— Я…
— Надеюсь, вам это в итоге удалось?
— В итоге — да… В самый последний миг пришла идея…
— Тем лучше для вас. Давайте.
— Охотно.
Запустив руку в сумочку, она ближе подошла к Летуару, который заглянул ей в вырез платья. И подумал, что вырез платья, где бы он ни был, — это всегда шикарное зрелище. Но почему она поднимает сумочку и подносит ее так близко к нему?
Раздался как бы щелчок бича, и он почувствовал удар кулаком прямо в грудь.
Он хотел было спросить у нее, уж не выстрелила ли она часом в него, но губы не повиновались ему. Он посмотрел на Консультантку, которая смотрела на него. Почувствовал, что сползает к ее ногам. Лежа щекой на гравии, он забыл, о чем хотел спросить: ведь прямо перед его глазами у него была пара ножек — длинных, стройных, точеных, обтянутых чулочками под загар как раз на его вкус. Он протянул руку, стремясь их погладить, и умер с легким сердцем.
Часть пятая
(adagio lamentoso [31] )
1
Франсуаза Мартеллье провела ночь в эйфории и в тревоге. В эйфории потому, что в ресторане Жорж решил назначить день их свадьбы. Путь к этому был долог, ничего не скажешь, но собственную жизнь этот организатор-советник, естественно, организовывал с большей осторожностью, нежели зарубежные предприятия. Но вот наконец свершилось, и свадьба будет отпразднована сразу же по истечении положенного срока после оповещения посредством вывешивания соответствующего объявления на двери мэрии на протяжении десяти дней, согласно букве и духу статей 63 и 64 Гражданского кодекса.
31
Медленно, с печалью (итал., муз.).
Эйфорической ночь оказалась еще и потому, что с Гнусом и со встречами в музеях наконец покончено. Ноги ее отныне не будет ни в одном музее. К счастью, Жорж музеев не любит. Лучшее времяпрепровождение для него в часы, когда он не занимается реорганизацией настоящих предприятий, — это отправиться на семинар с полудюжиной других организаторов-советников и заняться там games management, «деловыми играми», в ходе которых они по очереди реорганизуют предприятия воображаемые. Милый большеголовый очкарик! Жизнь с ним будет вечным летом или, по меньшей мере, золотой осенью. Если только…
Как раз многочисленные «если только» и порождали тревогу. Если только полиция даст себя провести этой мизансценой — револьвером, вложенным в руку Гнуса, — и поверит в его самоубийство, если только она не начнет следствие и в ходе его посредством сопоставления свидетельских показаний не установит связи между Гнусом и ею, Франсуазой. Впрочем, это маловероятно. Если только…
Если только Гнус не оставил Свидетельств того, что он ее знал. Но даже если допустить, что у него найдут ее, Франсуазы, адрес, она преспокойно признает, что он приходил к ней на консультацию: Коринна, секретарша тем более верная благодаря своим сапфическим наклонностям, сможет это засвидетельствовать, как сможет засвидетельствовать и то, что больше он не являлся. Так что с этой стороны ничто не должно возбудить подозрений. Если только…