Болтливои? избы хозяи?ка 2
Шрифт:
— Амазонка, ты меня обижаешь весь день!
— Что такого? Просто ты так настаивал посетить номер, что я ожидала чего-то особенного.
— Сейчас будет! — он распахнул дверцы встроенного шкафчика, снял с вешалки теплый комбинезон, курточку и белую шапку, протянул Степке и взял свой комплект, — сейчас я тебе кое-что покажу…
Этого Слагалица точно не ожидала. Вид, открывшийся им, стоило выйти на балкон, пробрал до самого позвоночника. И тогда она поняла, почему сюда так стремятся попасть. И дело вовсе не в экзотических процедурах.
И пока она таращилась
Что?
— Что? Это ты его построил? — она развернулась к Грозному.
— Ну да, я же говорю… это был самый тяжелый и в то же время интересный проект. Я три месяца себе голову ломал, прежде чем пришло в голову, как построить здание так, чтоб из каждого номера был одинаково красивый вид и не нарушить идею заказчика.
— Ничего себе, — покачала она головой, взглянув новым взглядом на своего талантливого жениха, — признаю, Антон — классный ты мужик!
— Фу-ф! Ну наконец-то! А то я уже исчерпал все идеи, как еще тебя поразить! Поместье мое тебя не впечатлило, кошелек тоже! — сказал серьезно, да вот только глаза его улыбались.
— Впечатлило меня твое поместье! — она опять повернулась в сторону леса, — настолько, что сразу захотелось взять швабру и вытереть пол после себя! Музей, а не дом!
— Амазонка, я ради тебя построю все, что ты захочешь… замок, дворец, шалаш… — услышала позади себя, его вдруг охрипший голос, — осуществлю любую мечту, закрою собой от бед…
Она развернулась к нему всем корпусом, стремительно, полыхнув в воздухе огнем рыжих кудрей и попала в плен голодных глаз.
— Ан-тон… — пролепетала, потеряв силу голоса.
— Молчи… ш-ш-ш, не говори «нет»… ничего не говори… — Грозный шагнул к ней с сжатыми добела губами и развернув спиной, прижал к себе, — не говори… просто… побудь со мной…
Сглатывая горечь, ненавидя судьбу, проклиная про себя пророчество Числобога они смотрели вперед, больше не видя прежней красоты… Степка откинула голову ему на плечо, борясь с подступившими слезами. Антон сжал ее крепко, вряд ли осознавая, что хорошо бы ослабить хватку и дышал глубоко открытым ртом. «Господи, за что мне все это, за что им? Они ведь все такие замечательные… Почему всем нам должно быть так больно?»
Но это была минута слабости и она прошла. Антон пришел в себя первым. Разжал пальцы, отступил и веселым голосом продолжил, словно вырезав последние пять минут:
— Знаешь, а ведь редко какой гость ночует в номере.
— То… есть? — Степка не могла так быстро, как он перестроиться, поэтому голос не слушался.
— На кушетках. Иди-ка сюда!
Антон подкатил поближе к краю балкона два шезлонга, которые Степка поначалу не заметила. Выглядели они удобными, с матрасами и подушками.
— Ложись, поухаживаю за тобой.
— Хм, ладно. Почему нет… Прямо в обуви?
— Нет, снимай, одеяло холод не пропускает, не замерзнешь.
Слагалица улеглась в шезлонг, Антон поправил ей подушку и как заботливая бабушка, укутал невесть откуда взявшимся одеялом до самого подбородка.
— Здорово… удобно.
— Ага. Хочешь, вздремни. Можем выехать рано утром, тут ехать час, не больше.
— В семь придет Никита…
— Мы вернемся к тому часу, отдохни… Если не хочешь, иди в номер, я останусь здесь.
— Вот еще, я остаюсь! Где еще такое увижу? И вообще, я ни разу не спала на улице зимой!
Какое-то время они негромко переговариваясь и любовались звездами, а затем, Степка сама не заметила, как отключилась.
Глава 11
«От ничтожных дел происходят самые серьезные последствия»
— Антон, спасибо тебе… — сказала Степанида Грозному в машине по пути назад, — правда, то, что ты сделал, это… замечательно, я очень ценю…
— Не стоит благодарности, Амазонка! Это всего лишь спа-процедуры, — ответил небрежно, но с улыбкой.
— Стоит. Это свидание… оно ведь для меня было, чтоб я отдохнула, разгрузила голову, почувствовала себя красивой. Думаешь, я не понимаю? Это называется забота. И я знаю, что это дорогого стоит. Я не о деньгах сейчас…
— Ну… тогда пожалуйста, я счастлив, что ты отдохнула! — он убрал руку с руля и пожал ее ладонь.
— У тебя есть план? — завел он другой разговор, когда до дома осталось недалеко. На улице было темно, восходящее солнце лениво высунуло макушку, но пока не торопилось озарять горизонт своим присутствием, — или ты просто набросишься на огневика с поцелуями прямо с порога?
— Нет, конечно! Он же не дурак, не купится, знает, как я к нему отношусь. Планирую разыграть небольшое представление. Лукерья поможет.
— Какую отведешь нам роль?
— Я вот, что подумала. Если все-таки Николай мне не жених, то и… страсти у него ко мне нет. Может, я ему вообще не нравлюсь.
— Ну, тут да. Я не верю, что он, как монах терпел столько лет, не смел коснуться, пока ты числилась его супругой.
— Да… — почему-то это было неприятно слышать. Степка не любила Николая, но больно знать, что мужчина, с которым делила кровать не один год, просто использовал тебя в своих целях, — так вот, сначала я думала, что ты с Никитой просто не допустите, чтоб после… водяного поцелуя случилось нечто непоправимое… ну, ты понимаешь о чем я… А теперь, склоняюсь к мысли о том, что его, возможно, придется напоить силой. Если мой план соблазнения не сработает. Попытка всего одна, если не получится в этот раз, он нас больше к себе не подпустит.
— К-хм… надеюсь справимся… Может, позвать остальных? Ты не думай, я не трушу, но оцениваю силы противника объективно. А твой огневик не прост.
— Он не мой.
— Огневик не прост, — исправился олигарх.
— Митя… уехал. Гор болен…
— Значит, позовем соседа и мента, не против? Вчетвером и огневика легче бить, — переиначил известную поговорку.
— Да… в общем нет… только уже времени маловато, надо было раньше договариваться…
— Это оставь мне, я поговорю с ними.