Бомба для братвы
Шрифт:
— Когда предупредить?
— Сейчас и предупредить. Машина, слава богу, во дворе...
Один из помощников вставал. И через пять минут в кабинет к главврачу городской санэпидемстанции являлся невзрачного вида посетитель. С целью проведения ускоренного экономического ликбеза.
— Ты что это, трубка клистирная? Не понимаешь, что творишь? — говорил он с порога.
— Как вы со мной разговариваете? Как вы смеете так со мной разговаривать? — возмущался главврач. — Немедленно выйдите вон!
После чего посетитель разваливался
— Чего ты орешь, примочка на задницу? Ты чего колхозный рынок закрыл?
— Я звоню в милицию, — говорил главврач и тянулся к трубке телефона.
— Давай, звони. А я им расскажу, сколько ты в прошлом месяце получил с двух рынков. Сиди, козел, и не рыпайся, пока с тобой интеллигентно разговаривают.
Главврач оставлял трубку телефона в покое.
— В общем, так — печати свои дерьмовые снимай. Побыстрей. Лучше не позже, чем через десять минут после моего ухода. Для тебя лучше. И больше туда не суйся. На хрен давить производителя сельских продуктов который только-только на ноги встает. Сколько положено — бери. Мы не против. Но больше не смей. Это наша территория. Усек?
— А если я откажусь? Снимать печати? Из-за царящей на рынке антисанитарии и потенциальной возможности вспышек эпидемиологических заболеваний. В любую следующую минуту...
— Заботу о чистоте в голову не бери. Если надо, они там все языками вылижут. Базар не за них. За тебя.
— И все же я не понимаю...
— Не понимаешь? Тачка твоя? — показал в окно непрошеный визитер.
— Ну моя.
— А если ей по капоту пацанва неизвестная гвоздем слово нехорошее? Или кислоту азотную из банки на капот? Цвета мокрый асфальт. Или в лобовое стекло кирпичом? Или того хуже, в окно дачи бутылку с бензином? И зажигалку следом?..
— Хорошо, я распоряжусь насчет печати. Если вы обещаете прибрать прилавки и подсобные помещения на рынке...
— Какой базар...
И посетитель, гася сигарету об обивку кресла, уходил.
«Бардак! Совсем на шею сели! — думал про себя главврач. — Работать совершенно невозможно стало. Дочери на джип „Чероки“, который обещал к дню рождения, жене на бобровую шубу — заработать невозможно! Беспредел! Куда государство, куда милиция смотрит...»
— Ну? — интересовался результатами визита хозяин коттеджа.
— Все как надо. Печати снимут. Сегодня...
— Что еще?
— Милиция просит подбросить.
— Милиции подбрось. С милицией нужно дружить. Еще?
— Вас видеть хотят.
— Кто такой?
— Не знаю. Он не назвался. Сказал: от Косого.
— Шмонали?
— Шмонали. Пустой. Ничего нет. Просил, чтобы вы один были.
— Один? Ну пусть заходит. Раз от Косого. Незнакомец зашел в комнату. Пересек ее и развалился на хозяйском диване.
— Ты, что ли, Гнусавый?
— Ну я, — осторожно, без интонаций ответил хозяин дома, пытаясь сообразить, по какому поводу прибыл визитер.
— Ты почему беспредел творишь? —
— Чего творю? — удивился хозяин дома. — Чего?!
— Того... Ты почему положенные деньги не перегоняешь? В общак положенные. Или тебе правила не писаны?
— Чего гонишь? Кто не перегоняет?
— Ты! Мил человечек.
— Врешь! Я чист. Я все, что с меня, — до копейки.
— А в Центр?
— В какой Центр?
— В котором живешь!
— Чего несешь? Какой Центр?!
— Который в четыре стороны от Москвы. На полторы тысячи верст. В котором и твой паршивый городок. Согласно административному делению.
— Не знаю я никакого деления. Я все — что положено! А больше — хрен!
— А ты подумай. Что делают с теми, кто — на территории, но башлять отказывается? Что ты делаешь с теми киосками, которые не несут?
— Ну?
— Не ну, а думай. Что с тобой может произойти. Вдруг тебе какой-нибудь пацан пришлый кислоту азотную из банки плеснет. В глаза. Или в ветровое стекло бросит гранату. И попадет. Случайно. Думай!
— Не пугай! Пуганый! В этом городе я ничего не боюсь!
— Может быть. Но твой город расположен в Центральном регионе. А регион не твой. Регион тебе не сожрать. Поперхнешься.
— Я в регион не лезу. И регион пусть ко мне не лезет! У каждого своя территория. По закону!
— — Твоя территория на нашей территории. А тот, кто на чужой территории, должен отстегивать! По закону!
— — Плевать мне на ваш закон. Я по другим живу. И все что требуется, отдаю. Сполна. А больше — это беспредел.
— Это твое последнее слово. Гнусавый?
— Последнее.
— Ну, как знаешь...
— Знаю...
Визитер попрощался и ушел. Спокойно загасив об обивку кресла горящую сигарету.
«Папа» городского масштаба схватил трубку радиотелефона еще раньше, чем тот вышел за ворота. И набрал номер.
— Ты чего, Косой? Ты кого ко мне посылаешь?
— Был?
— Был.
— Наехал?
— Наехал. Борзо наехал. Как на лоха какого-нибудь. Кто это такие?
— Хрен их знает. Но давят, что те танки. Только хруст стоит.
— Тебя тоже давили?
— Давили. И задавили...
— Что, спекся?
— Спекся.
— И на меня навел?
— На тебя не наводил. Ни на кого не наводил. У них и так все есть. Полный пакет. Со всеми адресами и регалиями. И ты есть. Я только согласился, чтобы на меня сослались.
— Ну я и говорю — навел, гнида.
— Да я же тебе толкую...
— Хрен им, а не деньги.
— Зря ты так. Они ребята серьезные. Дундука завалили.
— Когда?!
— Позавчера вечером. Нашпиговали свинцом, как утку дробью. Смотреть жутко.
— Откуда ты знаешь, что они?
— Говорят, что они.
— Сказать можно все, что угодно...
— Нет, они. Я тебе точно говорю — они. Я тоже вначале не верил.
— И что?
— И то! Сам скоро узнаешь! Когда тебя сожрут. С потрохами.